Уоррен Мерфи - Ярость небес

– О какой ситуации идет речь? – немедленно последовал вопрос.

Президент почувствовал, что лоб его покрывается холодным потом. Он успел произнести только первую фразу из заготовленного десятиминутного выступления – и уже вопросы начали сыпаться на него, словно камнепад. Заткнуть глотку этому писаке или пускай уж спрашивает...

– Да, какая именно ситуация? – еще голос откуда-то справа.

Президент решил твердо придерживаться заготовленного текста.

– Текущая ситуация, – твердо произнес он.

Пресса наградила его недоуменными взглядами.

– Господин президент, – подала голос средних лет дама, – не могли бы вы рассказать о ваших проблемах с алкоголем?

– Каких еще проблемах? – удивленно вскинул брови президент.

Дама не ответила. Она уже строчила в блокноте ответ главы государства.

На лице президента мелькнуло выражение ужаса.

– Так о каких проблемах вы говорите? – повторил он.

Снова никакого ответа. Представители прессы лихорадочно снимали и записывали.

– Не могли бы вы вернуться к кризису? – на этот раз голос слева.

– О кризисе я ничего не говорил, – нахмурился президент.

– То есть вы отрицаете наличие кризиса?

– Не то чтобы полностью... Но назвать нынешнее положение кризисным у меня тоже нет оснований.

– Тогда как же вы его охарактеризуете? Особенно странным это выглядит ввиду вашего исчезновения после церемонии инаугурации – исчезновения на целые сутки.

– Первая леди знает, где вы провели эту ночь? – Это явно кто-то из женских журналов.

– Безусловно. Она была вместе со мной, – президент еще сильнее нахмурился.

Перья шуршали по блокнотам, как голодные мыши; президент уже начал подозревать, что сказанного для журналистов более чем достаточно. Лучи юпитеров немилосердно пекли макушку; президент чувствовал, как из головы испаряются последние остатки сосредоточенности. Все, что он собирался сделать – это объявить нации, что в первый же день его правления над страной нависла неожиданная опасность; о природе ее говорить пока преждевременно, но ситуация находится полностью под контролем. Вместо этого они полезли в его личную жизнь. Пребывая большую часть своей сознательной жизни в счастливом браке, и еще дольше – на посту профессионального политика, президент был уверен, что ничего личного в его жизни и не осталось уже. А вот поди ж ты...

– Господин президент, по имеющейся у нас информации, стратегическое военное командование привело в состояние повышенной готовности все эскадрильи бомбардировщиков “Б-52”. По какой причине?

– Это не так, – твердо ответил президент. – Информация ложная.

– Тогда как вы объясните вчерашнюю передислокацию частей ВВС?

– Самые обычные учения, – президент пожал плечами. Врать он не любил – по крайней мере, таким беспардонным образом. Однако сейчас главное – не вводить американский народ в панику, а, наоборот, успокоить.

– И они не связаны с предполагаемой угрозой?

– Угроза, увы, не предполагаемая, а вполне реальная.

– Но если она так серьезна, почему вы не объясните сразу, в чем ее суть? Вы не думаете, что те, кто голосовал за вас, имеют право знать об этом?

– Я уважаю права всех и каждого, – посуровел президент.

– Господин президент, не могли бы вы вернуться к вашим алкогольным проблемам?

– Каким еще, к черту, алкогольным проблемам?! – загремел президент.

– Вы уже в третий раз это говорите, – заметил кто-то в задних рядах. – Значит ли это, что вы отрицаете наличие у себя каких-либо проблем с алкоголем, хотя явные признаки их вы обнаруживали во время церемонии инаугурации?

– Полностью отрицаю.

Сливки вашингтонской прессы вновь яростно заскребли в блокнотах, и перед помутненным от ужаса внутренним взором президента предстал заголовок: “Президент отрицает склонность к алкоголизму”.

– Теперь прошу не перебивать меня, – овладел наконец собой президент. – Все, что я хочу сделать – это заверить народ Америки в том, что ситуация полностью под контролем. Никаких оснований для тревоги нет. Проблемой занимаются лучшие умы Пентагона, и...

– Пентагона? Значит, возможность нападения существует?

Президент колебался. Снова врать ему не хотелось, к тому же на сей раз ложь будет совсем уж чудовищной. Особенно если неизвестный враг нанесет удар снова...

– Что вы можете сказать о пожаре в Лафайет-парке? – В главу правительства вцепилась очередная акула пера. – И о взрыве на площадке для гольфа в Вифезде? Существует ли какая-либо связь между этими двумя событиями?

Президент понял, что у него не осталось выбора.

– Как мне сообщили, в Вифезде упал метеорит. А пожар в парке был обыкновенным пожаром.

К удивлению и облегчению президента, его слова явно не собирались ставить под сомнение.

– Могу вам сообщить еще кое-что, – президент почувствовал, что надо ковать железо. – Кое-кто по ту сторону океана не прочь побряцать оружием. Мы знаем, кто именно и чего они пытаются этим добиться. И я хочу заверить американский народ, что нам не впервой справляться с такого рода проблемами. Любителей же подобных маневров хочу предупредить – при следующей попытке с их стороны нами будут приняты ответные меры. И меры жесткие.

– Военного характера, мистер президент?

– Без комментариев.

Черт бы их побрал, подумал он. Ишь, мастера ловушки ставить.

Рядом с президентом возникла сухощавая фигура пресс-секретаря.

– Это все, джентльмены, – раскланялся он, почти силой стаскивая главу государства с подиума.

– Я же еще не закончил! – прошипел президент секретарю в ухо.

– Закончили, господин президент, закончили. Иначе они съедят вас живьем. Идемте, прошу вас. С ситуацией справится отдел информации.

С видимой неохотой помахав представителям прессы на прощание рукой, президент Соединенных Штатов Америки закончил пресс-конференцию. Он с гораздо большим удовольствием показал бы им шиш, но эти кадры немедленно появились бы в вечернем эфире, после чего последовал бы двадцатиминутный разбор смысла президентского жеста и его политических последствий.

Шагая по роскошному ковру, которым был застлан пол Восточного зала, он думал: как могла прийти в голову пресс-секретарю мысль чуть ли не силком утащить президента страны с его первой пресс-конференции? Кем, интересно, этот тип себя возомнил – агентом Секретной службы?

В своем пентагоновском кабинете генерал Мартин Лейбер, выключив телевизор, издал шумный вздох облегчения.

Свою пресс-конференцию президент, конечно, завалил. Начисто. Даже в черно-белом изображении, наверное, было видно, что он зелен, как репа. Хотя эти псы-газетчики рвали его на совесть. Никогда не угадаешь, в какое место вцепятся. Но самое главное – карьеру генерала Лейбера он-таки завалить не сумел. Вот если бы он упомянул, какие именно “умы Пентагона” призваны справиться с ситуацией, тогда бы конечно...