Уоррен Мерфи - Последнее испытание

Дон Анхель Мурилло смотрел в сторону муниципалитета. Из-за угла вот-вот должны были появиться первые бегуны с красными поясами на белых штанах, и сердце его тоже радостно забилось. И вдруг он увидел мужчину в серых брюках, который несся легким пружинистым бегом, но совсем не в том направлении.

Он бежал в противоположном! Это было не только против всех правил, но и чертовски странно.

И совсем уж странным показалось дону Анхелю то, что бежал он с завязанными красным шарфом глазами, совершенно вслепую.

— Estupido! — воскликнул дон Анхель по-испански. — Ты бежишь совсем не туда!

И тут из-за угла показались первые бегуны, а за ними — фыркая и сопя, черные быки Памплоны.

Римо слышал топот бегущих ног и копыт. Он становился все громче и громче по мере того, как тугая масса разгоряченной плоти надвигалась на него.

Тяжелое дыхание людей смешивалось с хрипом и сопением быков. Римо по звуку понял, что это были быки. К тому же дело происходило в Памплоне, городе, который некогда обессмертил Эрнест Хемингуэй.

Прикинув, на каком примерно расстоянии от него находятся бегуны, Римо рванулся вперед, отыскав единственно правильное решение.

Он уловил громкое сердцебиение лидера и бросился к нему.

Мужчина попытался забрать в сторону, но Римо действовал с молниеносной быстротой. Оттолкнувшись от камней, он прыгнул на плечо бегуна, использовал его как катапульту, и приземлился на головы бегущих сзади.

Потом одна его нога коснулась чьей-то спины, толчок — ив следующую долю секунды другая уже ступила на крестец взревевшего быка.

Римо тут же перескочил на следующую спину. Бежал скот скученно, между головами почти не было свободного пространства. Не было отстающих, не было слабых и маленьких телят. К тому же мчались они с невероятной быстротой, особенно при виде удирающих от них людей. Впрочем, натренированному Римо с молниеносной реакцией, невиданным чутьем и чувством равновесия все было нипочем.

Едва коснувшись одной черной спины, он тут же перелетал на другую — с такой грацией и легкостью, что зрители, со всех сторон обступившие дощатый забор, сопровождали его бурными аплодисментами. Наконец Римо спрыгнул на каменную мостовую и помчался прямиком к тому месту, откуда прозвучали выстрелы.

Он, видимо, оказался на просторной площади, заполненной толпой, которая приветствовала его дружными криками:

— Bravo! Bravo! [10] Браво! Браво! (исп.)

— Magnifico! [11] Великолепно! (исп.)

— Viva San Fermin! [12] Да здравствует Сан Фермин! (исп.)

— Tienes duende! Se siente tu duende! [13] Да он заколдованный! Похоже, его заколдовали! (исп.)

Римо уже потянулся было к шарфу, чтобы снять его, как вдруг позади, там, откуда он примчался, грянул третий выстрел.

— Черт возьми! — ругнулся Римо, не зная, что ему дальше делать — бежать обратно или срывать повязку.

— Слышишь, — пискнул появившийся откуда ни возьмись мастер Синанджу, — тебя приветствуют как первого храбреца! Ты совершил свой первый атлой.

Римо сорвал с головы шарф.

Чиун с непроницаемым лицом стоял рядом.

— Атлой... Это корейское слово?

— Нет.

Римо взглянул на улицу, по которой только что бежал.

— Наверное, это означает, что я только что обвел вокруг пальца разъяренных быков? Но ведь человек должен бежать впереди стада, а не навстречу ему!

— Мастер Синанджу устроил тебе небольшое испытание на быстроту, гибкость и изящество движений.

— Мне показалось, на сообразительность.

— Может быть. Поскольку никакой грации в твоих движениях не наблюдалось.

— А что говорят они? — Римо указал на ревущую толпу.

— Говорят, что ты — duende.

— То есть?

— Ну... грациозный, что ли.

Ученик усмехнулся.

— А знаешь, мне нравятся эти испанцы. Сразу понимают, кто чего стоит.

Чиун даже не улыбнулся. Он отвернулся и взмахнул широким рукавом кимоно.

— Идем! Здесь со всеми делами покончено.

— Но ведь мы только что приехали...

— А теперь уезжаем.

— Но ведь мы не пробыли здесь и...

— Было бы о чем жалеть! Лично мне остается лишь радоваться, что мои предки не дожили до сего дня и не увидели, во что превратился некогда славный город, основанный сыном Помпея. Эти стада одурманенных спиртным и наркотиками христиан! Какой позор, какой ужас!

Мужчины свернули с площади в узкий проулок и двинулись в обход, время от времени натыкаясь на валяющихся под ногами пьяных туристов.

— Что дальше?

— Эллада.

— Как, как?

— Эллада.

— Слава Богу, — вздохнул ученик. — Мне на секунду показалось, что ты сказал: «До ада».

— Нет, в ад еще рановато, — заметил мастер Синанджу. — Впрочем, возможно, для тебя тут нет особой разницы.

Самолет авиакомпании «Олимпик эйрвэйс» приземлился в Афинах. По трапу в сопровождении целой стайки греческих стюардесс спустился Римо в футболке с надписью: «Участник бега быков в Памплоне» и красной бейсбольной кепке с изображением бычьих рогов. Среди девиц затесался и парень, стюард с печальными коровьими глазами, на протяжении всего полета безуспешно намекавший Римо на возможность сменить сексуальную ориентацию.

Римо нырнул в ближайший туалет и избавился тем самым от назойливых девиц. Влюбленного паренька, шмыгнувшего следом за ним, он запер в одной из кабинок.

Не успел Римо выйти из туалета, как девицы, словно греческий хор, принялись расхваливать его на разные голоса.

— Ты такой мужественный! — ворковала одна.

— Особенно для американца, — добавила вторая.

— Тебе нравятся гречанки? — спросила третья.

— Ни видеть, ни слышать их не хочу, — ответил Римо.

Девушки с черными, словно спелые маслины, глазами недоуменно переглянулись.

— Мне нравятся женщины, которых трудно добиться, — объяснил Римо.

— А если вдруг... Если все мы, допустим, спрячемся, ты будешь нас искать и добиваться?

— Обязательно, — кивнул Римо. — Непременно! А потому сгиньте с глаз долой.

Девушки разбежались кто куда, и мастера Синанджу спокойно поймали такси.

— Учишься прямо на ходу, — заметил Чиун, усаживаясь в машину.

— Да, только непонятно чему. Зачем мы прилетели в Афины?

— У тебя ведь есть римская монета?

— Ну есть.

— Теперь надо найти греческую.

— А смысл?

— Так ведь ты не разгадал значения римской.

Римо пожал плечами и отвернулся к окну, рассматривая пролетавшие мимо дома и улицы. Водитель гнал как сумасшедший. Интересно, подумал Римо, отчего это во всех европейских столицах водители такси ездят как самоубийцы?

— Куда вам, ребята? — обернувшись, спросил шофер. От него так и разило чесноком, луком, виноградными листьями, оливками, бараниной и овечьей брынзой — поистине убойным ароматом.