Уоррен Мерфи - Утраченное звено

– Когда он туда уехал?

– С неделю назад. У него отпуск.

– А кто там с ним?

– Никого.

Римо сильнее надавил на ящик.

– Честно, – простонал молодой человек. – Только охрана, как обычно, и все.

– Спасибо, – поблагодарил Римо, убирая ногу.

Тут в руке молодого человека блеснул пистолет – он целился в Римо. Но не успел он спустить курок, как Римо всадил каблук ему под челюсть и стал приподнимать, пока у того не хрустнули шейные позвонки. Бесформенной грудой юнец рухнул на пол.

– Еще раз спасибо, – повторил Римо. Потом взглянул на Чиуна и пожал плечами: – А я как раз обдумывал, что бы такое с ним сделать, чтобы он не позвонил в Ньюпорт.

Чиун посмотрел на тело.

– Похоже, ты нашел выход, – заметил он.

В аэропорту Римо сразу пошел в комнату отдыха пилотов и нашел одного, который за четыреста долларов согласился немедленно доставить их в Ньюпорт. Когда они шли к двухмоторной «сессне», пилот вдруг сказал:

– Очень жаль.

– Что жаль? – заинтересовался Римо.

– Если б вы приехали часом раньше, у вас был бы попутчик. Ко мне обратился еще один пассажир.

– Блондинка? Высокая, привлекательная блондинка? – воскликнул Римо.

– Точно, она. Сказала, что сбежала от мужа. Слушайте, а вы случайно не ее муж?

– Какая разница?

– Никакой, если заплатите вперед, – согласился летчик.

Двести тысяч долларов.

Эти слова пульсировали в голове Джессики Лестер в течение всего полета из Бостона в Ньюпорт. Она продолжала повторять их про себя, пока, запершись в туалете маленького частного аэропорта, меняла одежду.

Двести тысяч долларов.

Она отыскала на дне чемоданчика черную блузку, пару черных брюк и черные туфли, удобные для ходьбы.

Переодеваясь, она думала о Римо. Он сказал мало, но для нее этого было вполне достаточно. Он работает на правительство США и в настоящее время пытается отыскать Бобби Джека Биллингса. Другими словами, он хочет лишить ее двухсот тысяч долларов – именно столько обещали ливийцы, если ей удастся доставить Бобби Джека им.

– Черта с два! – произнесла она вслух. Двести тысяч баксов станут неплохим дополнением к ее и без того уже немалому счету в европейских банках, и тогда уж можно будет удалиться от дел.

Много воды утекло с тех пор, как она приехала из Южной Африки, чтобы заняться оперативной работой в британской разведке МИ-5. Очень скоро ей стало ясно, что британская система не предусматривает серьезного продвижения женщин по службе и ей никогда не удастся занять положения, которого она заслуживала. В этом обществе доминировали мужчины, к тому же в нем слишком многое зависело от прежних школьных связей и количества приставок к имени, так что у юной, прекрасной южноафриканки было мало шансов получить то, что ей причиталось по праву. Принцип Питера [2], как однажды заметила она в разговоре с приятелем, действует только для тех, у кого есть солидная поддержка.

Она выжидала. Часто писала рапорты о переводе на новое место службы, чтобы объездить как можно больше европейских городов. Из кожи вон лезла, чтобы завязать связи с максимальным числом агентов, работающих на правительства других стран. И вот однажды, после пяти лет оперативной работы, она написала аккуратненькое заявление и положила его шефу на стол. В тот же день она сообщила всем своим знакомым агентам, что вышла в отставку и готова работать по контракту.

Предложения не заставили себя долго ждать. Всегда требовалось доставить что-то по назначению, встретиться с людьми, выкрасть какую-нибудь безделицу... Такая работа всегда связана с риском, поэтому заинтересованное правительство не хочет подставлять собственных агентов – их могут поймать, страна будет скомпрометирована или что-нибудь похуже. Мало того, что Джессика легко справлялась с подобной миссией – в случае провала она всегда могла сказать, что не знает, на кого работает. И это было чистой правдой, поскольку большинство заданий ей передавали по цепочке, причем чаще всего задачу ей ставил агент, которого она никогда прежде не встречала, – таким образом он оказывал услугу другому агенту, работающему, как правило, на другое правительство, за что в другой раз тот мог попросить об аналогичной услуге. Даже если б ее раскрыли, то в худшем случае могли бы притянуть как агента британской разведки, что, по ее мнению, было бы даже неплохо: Британия этого вполне заслужила, заставив ее податься на вольные хлеба.

От заказов не было отбоя, деньги текли рекой. Ничего удивительного: Джессика Лестер была хорошо подготовленным агентом, как, впрочем, большинство английских шпионов, с которыми в проведении разведывательных операций могли сравниться разве что израильтяне.

Она промышляла этим уже три года, помогая противоположным сторонам расправиться с центром, а центру – обрубить концы, и вот теперь чувствовала, что пора выходить из игры: в последнее время, отправляясь на задание, она слишком нервничала. Ее предупреждали о такой опасности в самом начале шпионской подготовки. Инструктор, усатый старик со слезящимися голубыми глазами, сказал ей тогда, что наступит момент и она почувствует непреодолимое желание послать все к чертям. Когда это произойдет, напутствовал он, надо немедленно уходить – подобное состояние свидетельствует о необратимом психологическом сдвиге, в результате которого агент теряет уверенность в себе. Он уже не готов идти на риск и в конечном итоге у него остается меньше шансов выжить.

– За это отвечает задняя часть головного мозга, – объяснил старик. – Это наше подсознание, девочка. Так вот, однажды оно дает команду во все отделы мозга, как бы сообщая тебе, что твое время вышло и пора сматывать удочки. Как только почувствуешь эти симптомы, немедленно уходи, иначе потом может быть слишком поздно.

– А что может случиться, если этого не сделать? – спросила она.

– Две вещи. Тебя могут поймать или убить, а в нашем деле, как тебе, должно быть, известно, это почти одно и то же. Если же тебе повезет и ты останешься в живых, тебя постигнет та же участь, что и меня: учить таких же ослов, рвущихся заниматься оперативной работой.

– Значит, с вами такое было? – задала Джессика новый вопрос.

– Уже на второй день после того, как я приступил к работе, – ответил он со смешком. – Но мне повезло: мой дядя занимал высокий пост в министерстве, поэтому меня сразу же взяли на преподавательскую должность. И слава Богу, иначе неизвестно, какой бы из меня получился оперативник. К тому же я ненавижу смерть.

Поначалу она не восприняла эти слова всерьез, расценив как пустую болтовню старого трусливого слабака, и постаралась засунуть их на самую дальнюю полочку сознания, но вот однажды, когда она прогуливалась по какой-то улице в Копенгагене, ожидая связного, ее вдруг пронзила мысль: «А что я здесь делаю? Господи, ведь меня же могут убить!» Тут-то она и вспомнила слова старика-инструктора и попыталась подвести итог своей жизни. Ей уже почти тридцать два, она умна и хороша собой, и в банке у нее скопилась кругленькая сумма.