Уоррен Мерфи - Дамоклов меч

– С нашей стороны это тоже гуманный жест. Корабль попал в беду. Пусть садится. Я сам разберусь с последствиями.

– Умоляю вас, сэр...

– Я понимаю ваши чувства, – кивнул президент. – Но мы не можем бросить в беде этого несчастного. Заметьте, он предпочел говорить с нами, а не со своими русскими товарищами. Что же нам, по-вашему, делать?

– По крайней мере, не принимать решения, не переговорив с Россией. Возможно, мы сможем прийти к взаимопониманию.

Кивнув, президент поднял трубку переговорного устройства.

– Прошу извинить меня, “Юрий Гагарин”, но в данный момент я не могу позволить вам совершить посадку на американской территории.

– Мне не нужно вашего позволения. Я снижаюсь. Президент Соединенных Штатов Америки и министр обороны молча с ужасом наблюдали, как зеленый треугольник на экране развернулся острым углом к Земле. Советский “челнок” пошел на снижение.

“Юрий Гагарин” несся к Земле, словно акула, почуявшая добычу. Включились тормозные двигатели; чтобы замедлить скорость, кораблю потребовалось всего шесть секунд. Будто гигантская бабочка, “челнок” вошел в верхние плотные слои земной атмосферы.

На пульте сам собой двигался рычаг управления. Вспыхивали и гасли сигнальные лампы, щелкали переключатели. Казалось, что корабль ведет какой-то многорукий призрак.

Белые крылья корабля стали желто-оранжевыми по периметру; на скорости восемнадцать тысяч миль в час “Юрий Гагарин” преодолевал ионосферу и стратосферу. Сработали хвостовые двигатели; взмыв над поверхностью Тихого океана, “Юрий Гагарин” взял курс на западное побережье Соединенных Штатов Америки.

В Центре управления Белого дома царила тихая паника.

– Господин президент, вынужден официально уведомить вас, – сухим тоном известил министр обороны. – Нам придется нанести по этой штуке ракетный удар. Она движется в сторону Калифорнии.

– Они терпят бедствие, – не сдавался президент.

– Вероятно, они смогут с ним справиться, нам же в случае его посадки бедствий просто не избежать. Мы не можем – не должны – позволить советскому летательному аппарату безнаказанно проникнуть в наше воздушное пространство, сэр. Мы не знаем, какова их задача. Вполне возможно, они имеют на борту ядерное или биологическое оружие.

Президент вслушивался в непонятную, но убедительную по интонации ругань по-русски, доносившуюся из динамика. Стенографистка невозмутимо продолжала переносить уже переведенные проклятия на бумагу.

– Что они говорят? – осведомился президент.

– Угрожают, – ответила стенографистка, не поднимая головы. – Грозят космонавтам страшными карами, если они осмелятся посадить корабль где-либо вне территории Советской России.

– Старый трюк, – проворчал министр обороны. – Они думают, мы из сочувствия предоставим экипажу политическое убежище, и начнут очередную кампанию против нас.

Президент тем временем рассматривал развернувшуюся во весь экран тактическую карту Соединенных Штатов Америки. “Челнок”, вернее, изображавший его зеленый треугольник пересек пунктирные линии долготы и широты над ядовито-зеленой полосой, отмечавшей побережье Калифорнии.

– Нужно выслать истребители, – произнес министр обороны, – и посадить его. Если откажется – сбить к чертовой матери. Все по закону, нас оправдают.

– Возможно. Но поймет ли нас мир? Представляете как это будет выглядеть – мы сбили терпящий бедствие корабль? В сто раз хуже, чем тот случай, когда русские сбили корейский пассажирский самолет.

– Да... А, возможно, этого они и хотят, – подумав, согласился министр. – Вполне возможно, это ловушка... Что же нам делать, Боже ты мой?!

– Высылайте истребители в любом случае, – отдал распоряжение президент. – Прикажите им вести “шаттл”, но не предпринимать никаких действий против него. Посмотрим, где они приземлятся.

“Юрий Гагарин” совершил посадку там, где этого меньше всего ожидали – в нью-йоркском международном аэропорту имени Кеннеди. Не запрашивая ни разрешения, ни инструкций по посадке, он опустился прямо на тринадцатую полосу и, подрулив к самому ее концу, застыл у аварийного заграждения, словно ожидая чего-то.

Между тем диспетчеры, следуя приказам из Вашингтона, поспешно растаскивали все стоявшие на летном поле самолеты на безопасное расстояние. Огромные лайнеры разъезжались подальше от “челнока”, словно стая испуганных карасей, спасающихся от неожиданно появившейся щуки.

Первым представителем военных властей оказался батальон национальной гвардии, с комфортом разместивший в башне управления командный пункт, пока прибывшая с базы в Чейенне бригада ВВС довольно бесцеремонно не попросила их оттуда. Дольше всего не хотел уходить командир, мотивируя это тем, что защита города Нью-Йорка от высадки советских космических кораблей была полностью вверена ему, и угрожая летчикам самыми неприятными последствиями.

Ему посоветовали пойти поцеловать заднюю шину. Все это время “челнок” стоял в конце тринадцатой полосы. На предложения экипажу покинуть борт корабля никто не отзывался.

Со своего наблюдательного поста на самой верхушке башни управления полковник Джек Деллингсворт Рейдер при помощи любимого бинокля мог видеть даже красные буквы “СССР” на хвосте нежданного гостя. Подстроив линзы, он различил и черную надпись поменьше – “Юрий Гагарин” – на правом крыле. Слегка приподняв бинокль, он направил его на окно кабины. В кабине явно никого не было. Похоже, с той самой минуты, как корабль коснулся земли. И даже до этого – если верить сообщениям пилотов истребителей, которые вели “челнок”. Но это было попросту невозможно. Корабль такой сложности не мог посадить автопилот.

Подняв трубку полевого телефона, полковник Рейдер вызвал начальника отряда НОРАД, разместившегося прямо на тринадцатой полосе.

– Кабина, – известил он, – пуста, по-моему.

– Так точно, сэр. Я располагаю надежной информацией, что она была пуста уже в тот момент, когда наши “Ф-15” взяли русский “шаттл” под конвой, сэр.

– Но этого не может быть. Видимо, ваши пилоты ошиблись.

– Сэр, во время следования “шаттла” к месту посадки мы сменили несколько пар. Все пилоты сообщали то же самое.

– Во всяком случае, сейчас она явно пуста.

– Только что прибыли люди из НАСА, сэр. Дать им добро на контакт с “шаттлом”?

– Давайте... Сейчас или позже – какая разница?

Приникнув к биноклю, полковник Рейдер следил, как из оливково-зеленого фургона, подкатившего к русскому кораблю, высыпались четыре фигуры в серебристо-белых защитных костюмах. Заняв позицию в “слепой зоне” любого летательного устройства – иными словами, сгрудившись под хвостом, они по очереди проползали под брюхом “челнока” к его носовой части. Через несколько секунд входной люк “Юрия Гагарина” был сплошь облеплен пластиковой взрывчаткой; яркая вспышка, сопровождавшаяся грохотом, возвестила, что проход в корабль открыт.