Уоррен Мерфи - Дамоклов меч

– А при чем здесь это?

– При том, что можешь ли ты придумать объяснение более убедительное, чем то, которое предложил тебе Мастер Синанджу?

– Нет.

Анна отвернулась и стала смотреть в окно. Перед их машиной, словно вход в пещеру Али-бабы, разверзся черный зев ворот мойки.

– Наша очередь.

Чиун нажал на газ, и машина вползла в темное нутро новоиспеченного “Юрия Гагарина”. Около машины со стороны водителя возник парень, одетый в форменный комбинезон.

– Поставьте машину на нейтралку и снимите ногу с тормоза, – проинструктировал он Чиуна.

– Что называешь ты дивным словом “нейтралка”? – полюбопытствовал Мастер Синанджу, запомнив на всякий случай написанную на пластиковой бирке фамилию служителя.

– Ты меня за дурака, что ли, держишь, приятель?

– Не обращайте внимания, я сама.

Анна поставила рычаг переключения скоростей в требуемое положение.

– А у вас забавный акцент, леди, – заметил парень. – Откуда будете?

– Из Москвы.

– Это рядом с Россией, что ли?

– Совсем рядом, – уточнила Анна.

– Я, знаете, этих русских не люблю.

– Боюсь, что это взаимно, – ответила Анна ледяным тоном.

– А что нам делать теперь? – спросил Чиун.

– Да ты не знаешь, что ли?! – снова взвился парень.

– Мы здесь недавно, – пояснил Мастер Синанджу, – и еще не успели постичь таинства мойки машин в Америке.

– Тогда подними стекла и езжай дальше.

– Но как смогу я повелевать теми, кто будет совершать омовение? Возможно, мне захочется поторопить их. Парень рассмеялся.

– Тут больше нет никаких машин из костей и мяса... Я хочу сказать, людей тут, кроме меня, больше нет. Всю работу делают машины железные.

– А вы, стало быть, владелец? – спросила Анна.

– Не, мэм. Владелец сидит в будке, на том конце. А мое дело – следить, чтобы вы заезжали по очереди.

– Но вы сказали, кроме вас, людей здесь больше нет, – подняла брови Анна.

– Точно так, – подтвердил парень.

Повернув рубильник, он пустил конвейерную дорожку, и машина начала медленно вползать в водоворот крутящихся мокрых синтетических щеток. Нажав кнопку, Анна подняла стекла.

– Несчастный отрок, – печально изрек Чиун.

– С ним что еще такое?

– Он так низко пал, несмотря на молодость.

– Он что, твой знакомый?

– В жилах его текла некогда королевская кровь. Теперь он присматривает за машинами. – Откуда ты про кровь-то знаешь?

– Так написано на его одеждах. Некогда он был эрлом – великим предводителем викингов.

– А-а, – кивнула Анна. – А мне, знаешь, он напомнил выпускника военного училища. У нас дома они точь-в-точь такие. Ему бы больше подошел АКМ в руках.

– Молчи, – поднял руку Мастер Синанджу, во все глаза наблюдая за крутящимися вокруг огромными щетками. – Я желаю в тишине насладиться этим великим детищем американского гения.

Анна послушно умолкла. Принцип работы мойки был небезынтересен и ей. Но больше всего ей хотелось пообщаться с владельцем этого заведения, который, по словам его помощника, сидел у выхода в будке. Интересно, с чего бы он, назвав дело именем советского героя, нанимает персонал с выраженной русофобией...

Конвейер тянул машину дальше – струи воды, снова щетки, счищавшие грязь со стекол, крыши, дверей... Анна почувствовала, как в душе ее начинает нарастать беспокойство – нет, она не боялась американской техники, но все же она была русской в чужой, да к тому же враждебной стране. Да еще внутри этой обмывочной коробки – все равно что в чреве кита. Прямо скажем, довольно неуютно.

Хотя, глядя на Чиуна, этого никак нельзя было сказать. Старик прямо-таки лучился от удовольствия, стараясь смотреть сразу во все стороны и напоминая ребенка, наконец попавшего в “Диснейленд”.

– Взгляни же! – завопил он, тыча пальцем в окно. – Огромные, величественные губки!

Это были, конечно, не губки, а мягкие щетки, состоявшие из толстых пластиковых волокон синего и красного цветов. Они набросились на машину, словно толпа беснующихся дервишей; металл под их натиском недовольно загудел.

Палец Чиуна уже лежал на кнопке опускания стекол. Анна едва успела удержать руку старика.

– Чиун, ты что делаешь?!

– Хочу их потрогать, – упрямым тоном заявил тот.

– Зачем?

– Может быть, мне удастся получить один из этих восхитительных ростков на память, на добрую долгую память.

– Ты же воды напустишь в салон!

Чиун сполз по спинке сиденья вниз. Детское удовольствие на его лице сменилось выражением глубокого огорчения.

– Уже поздно. Прекрасные губки исчезли – и все по твоей вине. Теперь у меня не будет никакого сувенира от первого знакомства с величайшим детищем гения – американской мойкой. Это был тот звездный час, воспоминания о котором должны передаваться из поколения в поколение, а ты превратила величайшее событие в горстку праха.

– И спасла тебя от превращения в обмылок, – проворчала Анна; потоки мыльной пены снаружи окутали машину, как густой белый снег.

– Я ничего не вижу! О боги, я ослеп! – завывал Чиун, вертясь из стороны в сторону. Но тщетно – было похоже, что они попали в снежный буран.

В следующую секунду на машину обрушился новый эшелон красно-синих щеток, вследствие чего Чиун тут же успокоился. Стекло со стороны Анны стало таким прозрачным, что, казалось, его попросту нет, и Анна успела заметить на стене мойки начертанные красной краской огромные буквы. Букв было две – “С” и “Р”; располагались они как-то странно, вертикально, так что изгиб “Р” смотрел прямо в пол.

– Что, интересно, означает это “СР”? – вслух произнесла Анна.

– Советская разведка, – буркнул Чиун, не поворачиваясь.

– Ничего смешного, – приглядевшись пристальнее, Анна заметила, что средняя часть “С” заходит на выложенный белой плиткой потолок помещения.

– СР! – внезапно крикнула она, опустив окно. Высунув голову, Анна посмотрела на потолок... И прежде чем конвейер проволок машину дальше, она – хотя вряд ли могла бы утверждать наверняка – увидела еще две буквы “С”, нанесенные красной краской на напоминавшее белый кафель покрытие.

Анна Чутесова почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах. Словно испуганный ребенок, она вцепилась в сиденье, глядя перед собой остановившимся взглядом голубых глаз.

– А-аа!

Что-то черное, мелькнувшее перед ней, казалось, вот-вот вцепится ей в волосы... Но тут она поняла, что над машиной свесилась механическая рука с феном. Поток горячего воздуха сдувал фонтанчиками воду с крыши, с капота, с ветрового стекла.

Струи воды оставляли на стекле следы, напомнившие Анне отпечатки шин на асфальте – отпечатки, которые привели их на мойку, еще недавно бывшую – теперь Анна была уверена в этом – частью того самого корабля, который она безуспешно разыскивала.