Стивен Лезер - Жесткая посадка

— Пусть кто-нибудь попробует протянуть к ним лапы, мигом останется без пальцев. — Он направился к двери. — Можно мне сходить за ужином?

Ллойд-Дэвис прижала планшет к свои черным брюкам и покинула камеру.

Шеферд сменил арестантскую рубашку на красную тенниску, надел черные джинсы и носки «Найк». Он вышел на площадку и направился к лестнице, глядя сверху на первый этаж, где заключенные выстроились у передвижной кухни. Ллойд-Дэвис стояла в стеклянной кабинке и беседовала со Стаффордом. На втором этаже надзирателей не было. Шеферд вытянул шею. Третий уровень тоже без охраны. Он взбежал по лестнице и огляделся. Ни одного охранника. Трое заключенных в спортивных брюках и футболках «Адидас» проскочили мимо него и затопали по ступенькам лестницы.

Шеферд бегло осмотрел первый этаж. Гамилтон дежурил у кухонной плиты. Ратбон стоял возле бильярдного стола. Ллойд-Дэвис все еще говорила со Стаффордом. Он быстро прошел по площадке. Справа от каждой двери висела белая табличка с фамилиями заключенных. Шеферд нашел камеру Юржака и распахнул дверь.

Юржак лежал на койке и смотрел телевизор.

— Какого черта тебе тут надо? — рявкнул он.

Шеферд с грохотом захлопнул за собой дверь.

— Мне нужно твое место в бригаде уборщиков, — объяснил он.

— Убирайся! — воскликнул Юржак, поднявшись с койки. — Это моя камера. Ты не можешь сюда входить.

Шеферд бросился на Юржака, схватил его за горло и швырнул об стену. Поднос с едой полетел на пол. Шеферд был на три дюйма выше и почти на десять лет моложе Юржака. Он запретил себе видеть в нем человека. Это была просто проблема, которую следовало решить. И решить мгновенно, пока не закончилась раздача ужина и не началась проверка. Уложиться в пять минут.

— Я хочу, чтобы ты ушел из уборщиков, — заявил он.

— Иди к черту, — прохрипел Юржак. — Я заплатил за это место пять сотен. Почему я должен его отдавать?

Шеферд ударил его головой по носу. По лицу беженца заструилась кровь. Юржак осел на пол, потеряв сознание. Шеферд знал, что разбитого носа будет недостаточно, чтобы заставить его отказаться от места, поэтому схватил Юржака за левую ногу и зажал ее между перекладинами стула. Потом сделал глубокий вдох и ударил ногой по колену Юржака. Кость хрустнула, как сухое дерево. Тяжело дыша, Шеферд смотрел на распростертое тело. Юржак был наркоторговцем, и он не испытывал к нему никакой симпатии, но ему не нравилось калечить человека. Однако выбора не было: простые угрозы на него бы не подействовали.

Шеферд приоткрыл дверь камеры и огляделся. Все чисто. Он бросился к лестнице. Навстречу поднимался бритоголовый парень с подносом для Карпентера. Увидев Шеферда, он нахмурился, но ничего не сказал.

Тони Стаффорд сидел в своей кабинке, склонившись над столом. Ллойд-Дэвис нигде не было. Шеферд спустился по ступенькам и присоединился к очереди у плиты. В мясное ассорти входили подгорелые сосиски, пережаренный бифштекс и кусочки полусырой свинины. Человек, отвечавший за гарнир, отвесил ему порцию картофеля фри и ложку тушеной фасоли. Шеферд положил на поднос булочку и пачку малинового йогурта, затем направился к своей камере. По дороге он посмотрел на третий этаж — охранники на площадке отсутствовали.

Ли сидел за столом в камере. Ему тоже выдали мясное ассорти.

— Новый прикид? — спросил он, когда Шеферд сел на койку.

— Да, адвокат подбросил кое-какие шмотки.

— И часы?

— Ага. Их забрали в судмедэкспертизу, но, видимо, ничего не нашли.

— Классная вещица.

— Хоть время можно узнать.

Ли кивнул на поднос Шеферда:

— Будешь хлеб?

Шеферд протянул ему булочку.

— А йогурт?

Йогурт отправился за булочкой.

Ллойд-Дэвис открыла дверь:

— Все в порядке, джентльмены?

Шеферд протянул ей поднос:

— Хотите картошки?

— Я забыла сказать, Макдоналд, что завтра вечером можешь пойти в спортзал. Я включила тебя в список.

— Спасибо, мэм.

Она хотела что-то добавить, но внезапно с третьего этажа послышался крик:

— Носилки! Принесите сюда носилки!

Ллойд-Дэвис быстро вышла из камеры. Ли встал и бросился к двери. Шеферд последовал за ним. Похоже, они нашли Юржака.

Заработал сигнал тревоги. Полдюжины офицеров бежали по секции и загоняли заключенных в камеры.

Ли вытянул шею, чтобы разглядеть, что происходит на третьем ярусе.

— Могу поспорить, кто-то себя порешил, — промолвил он.

По площадке шел Хили, проверяя камеры. По всей секции захлопали двери. Двое надзирателей промчались наверх с носилками. Хили приблизился к ним.

— В камеру, Ли, — велел он. — Нечего здесь смотреть.

— Что случилось, мистер Хили?

— Ранен заключенный.

— Покончил с собой?

Хили не ответил. Ли включил телевизор и сел на стул.

— Вот дерьмо! — бросил он и воткнул вилку в сосиску.

— А что? — спросил Шеферд.

— Теперь нас посадят под замок, пока все не утрясется, — объяснил Ли. — Ни прогулки, ни спортзала, ничего. И все из-за того, что какой-то болван наложил на себя руки.

Шеферд поставил поднос на койку. У него пропал аппетит.

Элис Роупер увидела, как у дома остановились две машины, и нахмурилась. Обычно приезжала одна, с двумя людьми из системы. Элис всегда удивлялась, почему сотрудники управления таможенных пошлин и акцизных сборов называли свою службу системой. В главном здании таможни на Темзе не было ничего особенного, а работавшие там выглядели обычными служащими. Сэнди однажды сказал ей, что все дело в секретном коде, который они использовали по радио. Таможенную службу условно называли Розовым домом, а ребята из МИ-5 переиначили его в систему. Работникам таможни это пришлось по вкусу: они считали себя честными и храбрыми воинами, сражающимися против темных сил. Элис подумала, что порой они ведут себя как дети.

В одном из автомобилей — большом черном седане — пассажиров не было, но она узнала двух людей во второй машине. Сэнди познакомил ее с ними, но она не запомнила имен. Последние недели вокруг дома постоянно торчали какие-то незнакомцы, и все контакты с ними Элис ограничивались тем, что она предлагала им чашку чаю. Один мужчина улыбнулся и помахал ей рукой, когда она проехала мимо и повернула на мощеную площадку перед домом. Поставив у гаража свой «форд-фиеста», Элис перетащила покупки на кухню. Сэнди отказался поехать с ней в супермаркет — начальство требовало, чтобы он редко покидал дом. Элис это казалось нелепым, ведь с самого начала Сэнди утверждал, будто никто не знает ни его настоящую фамилию, ни того, что он замешан в судебном разбирательстве. Если так, почему начальство боится, что его узнают? Но она не стала спорить, ей надоело целыми днями сидеть с ним дома, и она была не против прогуляться куда-нибудь одна, даже если это всего лишь поездка в «Сейнзбериз» [5].