Стивен Лезер - Танго Один

— И я, Грегов. Просто по личному вопросу мне надо побывать в Лондоне. А когда я вернусь, мы все обсудим.

— Личные проблемы? Помочь? У нас есть связи в Лондоне.

Донован покачал головой:

— Нет, все в порядке. Я справлюсь сам. — Он похлопал Грегова по плечу. — Все, что потребуется, записывай на мой счет. У меня есть твой номер в Соединенном Королевстве и в Белграде. Через них можно будет связаться с тобой?

Грегов кивнул:

— Мы летаем туда-сюда из Соединенного Королевства в Турцию по три раза в неделю, но автоответчик проверяем каждый день. В Министерстве по чрезвычайным ситуациям нам платят по тридцать тысяч долларов за полет, за то, что мы перевозим их оборудование и спасателей. Неплохой заработок, правда? Для кого-то — голод и землетрясения, для нас — хорошие деньги. Конечно, не такие, какие приносит твой бизнес, но жить можно.

— Вы хорошо работаете, ты и Петр. Без вас Российская армия много потеряла.

Грегов с готовностью кивнул:

— Их потеря, наша находка. Все этот гребаный коммунизм!

— Точно, — согласился Донован, вскинув кулак зверх. — Миром правит капитализм.

Двое русских расхохотались, потом обнялись с Донованом и Дойлом.

После прощания с русскими Дойл привез Донована в восточную часть острова, на виллу, где жил Немец. В три раза больший, чем у Донована, особняк был окружен стеной в двенадцать футов высотой, с проволокой наверху, как в русских лагерях. Видеокамеры проверили гостей, и металлические ворота открылись. Дойл на «мерседесе» медленно проехал по узкой гравийной дорожке мимо следующих двух камер, прежде чем притормозить перед входом на виллу Немца. Дойл остался ждать в машине, а Донован направился к хозяину особняка-крепости.

Хельмут Циммерман встретил его у входной двери и заключил в медвежьи объятия, похлопывая по спине.

— В следующий раз прибереги для меня побольше времени, — сказал он. Немец был крупным мужчиной, почти на шесть дюймов выше Донована, широкоплечий, с мускулистыми бедрами такой же ширины, как талия Донована. Тело его было пропорциональным, за исключением рук, маленьких и изящных, как у молодой девушки, словно они перестали расти после переходного возраста.

— Это не по моей вине, Хельмут.

— У тебя есть время выпить?

— У меня нет времени даже отлить, — засмеялся Донован. — Мне нужно в аэропорт к шести.

Циммерман провел Донована по коридору с мраморным полом и гипсовыми статуями античных воинов вдоль стен. Над головой висели люстры с хрустальными подвесками.

В конце холла стояло огромное позолоченное зеркало. Донован подмигнул своему отражению.

— Хельмут, ты живешь, твою мать, как римский император.

— Нравится? Я пришлю тебе своего дизайнера по интерьеру. Твой дом... такой закоченевший. Правильное слово? Закоченевший?

— Да, как я.

Слева от зеркала находилась белая дверь с позолоченной ручкой. Циммерман толкнул ее своей детской ладонью, и они попали еще в один коридор, потом в комнату с белыми стенами без окон, со столом в стиле Людовика XIV и декоративными креслами. На одной стене висел гобелен с изображением стада козлят, на другой в стеклянных витринах разместилась коллекция античных урн. Здесь же находилось несколько цветных мониторов, на экранах которых отражалось все происходящее внутри и снаружи виллы. На одном из них Донован увидел Дойла, сидящего в «мерседесе» и постукивающего пальцами по приборной панели.

— Он поедет с тобой? — спросил Циммерман, садясь за стол, который был по меньшей мере в шесть футов шириной, но по сравнению с Немцем выглядел карликовым.

— Не в этот раз, — сказал Донован.

Циммерман выдвинул один из ящиков и достал три паспорта. Все красного цвета, принятого в Европейском союзе.

— Один Соединенного Королевства, другой — ирландский, третий — испанский. Все, как ты просил.

Донован тщательно проверил документы, хотя и знал, что Циммерман не допускает просчетов. Фотография Донована имелась во всех паспортах, хотя в каждом из них значились разные имена и даты рождения. Документы были подлинными и должны выдержать любую проверку на границе. У Циммермана имелась сеть помощников по всей Европе, которые находили бездомных людей. Они покупали их паспорта, затем присылали в Анквиллу, где Циммерман переклеивал фотографии клиентов.

— Превосходно, Хельмут, как всегда.

Донован достал из куртки конверт с тридцатью шестью тысячами долларов и положил на стол.

Циммерман взял конверт и, не пересчитывая деньги, положил его в ящик. Донован улыбнулся: какая тщательно продуманная демонстрация доверия... Попробуй он обмануть Немца, достаточно одного его звонка в Европу, и паспорта превратятся в никчемные бумажки.

— Итак, — сказал Циммерман, поднимаясь со стула, — до следующей встречи, Деннис.

Донован положил паспорта в карман куртки, и они пожали руки на прощание.

Дойл уже открыл дверцу «мерседеса» и в полном молчании привез босса в аэропорт. Дойл припарковал машину, и вместе они направились в здание.

— Мне следовало бы лететь с вами.

— Нам двоим там делать нечего, Барри. Лучше позаботься о делах здесь.

Они вошли в здание аэропорта, и кондиционер обдал их струей холодного воздуха, словно окатил ледяным душем. Донована ждал коричневый конверт. В нем лежали билеты из Ямайки в аэропорт Стенстэд, а из Стенстэда до Дублина на имя человека из британского паспорта. Когда вошли в главный ангар, Донован просмотрел список дел. Ему не хотелось выглядеть забывчивым, но он знал: дьявол всегда прячется в мелочах.

— Все нормально, босс? — спросил Дойл.

— Конечно, — ответил Донован. — Ты знаешь, как я ненавижу маленькие самолеты.

Хотя на самом деле Дена беспокоил не перелет, а реакция Карлоса Родригеса, когда тот узнает, что деньги на его счет не поступили. Дойл выдержит натиск Родригеса. А вот если Донован прикажет своему помощнику скрыться, это послужит доказательством его вины. Дойл должен остаться и не спасовать перед трудностями.

Когда Донован подошел к блестящей белой «сессне», пилоты уже запустили двигатели. Дойл вытащил из «мерседеса» багаж босса, владелец чартерной компании помог погрузить его в самолет. Донован пожал руку Дойлу, потом обнял его и похлопал по спине.

— Береги себя, слышишь, — предостерег он.

— Конечно, босс.

Дойла смутило неожиданное проявление чувств.

Донован пожал руку владельцу компании, потом сел в самолет. Помощник пилота захлопнул дверцу, и через две минуты они уже летели над пляжем, взяв курс на запад.

Донован посмотрел в окно. Далеко внизу он увидел «мерседес», направляющийся к вилле. Донован прошептал:

— Удачи, Барри.

Он откинулся в кожаном кресле. До Ямайки было два часа лету.