Питер Бенчли - Тварь

«Ну вот, — подумал он. — Начинается».

Он нырнул обратно в каюту и закричал:

— Маркус!

Тэлли выпрямился на скамейке и спросил:

— Что?

— Включите ваш монитор, док, — скомандовал Дарлинг, затем позвал снова: — Маркус! Давай сюда.

— Почему? — спрашивал еще не проснувшийся как следует Тэлли. — Что...

— Мы подцепили на крючок этого сукина сына, вот что. И он тащит нас назад.

Дарлинг потянулся через Тэлли и включил монитор. Экран сверкнул и осветился. Изображение было неопределенным: водоворот пузырьков и теней, вспышки света, пронизывающие темноту, — картина хаоса и неистовства.

— Приманка! — вскричал Тэлли. — Где приманка?

— Он ее захватил, — сказал Дарлинг, — и пытается удрать.

Как раз в это время снизу появился Шарп. Дарлинг сделал ему знак и вышел наружу.

Мэннинг, весь мокрый от брызг, стоял на корме, уставившись на звенящие тросы.

— Это он? — спросил американец.

— Или это наш зверь, или мы подцепили самого дьявола.

Дарлинг направил Шарпа на лебедку правого борта, а сам подошел к лебедке на левом борту, и вместе они принялись накручивать тросы.

Некоторое время ничего не получалось: вес на лебедках был слишком велик, чтобы подтянуть его, поэтому барабаны просто прокручивались под тросами. Судно продолжало двигаться в обратную сторону, разбрасывая брызги, когда корма зарывалась в волны.

Но вдруг тросы ослабли, и судно остановилось.

— Напряжение исчезло, — сказал Шарп. — Что он, сорвался с крюка?

— Может быть. Или просто поворачивает. Не могу сказать точно. Продолжай накручивать.

Они накручивали одновременно правый и левый тросы, выбирая по футу каждую секунду — десять морских саженей в минуту. Мускулы на руках Дарлинга болели, а затем начали гореть, и он менял руки каждые несколько поворотов.

— Вип, он, должно быть, сорвался, — предположил Шарп, когда двухсотсаженные отметки на тросах прошли через барабаны лебедок и упали кольцами у их ног. — Должно быть, сорвался.

— Не думаю, — ответил Дарлинг. Его рука лежала на тросе, и он проверял его натяжение. На тросах находился груз, но напряжение отсутствовало, была тяжесть, но не было активности. — Судя по тросам, он здесь, но он не тянет. Может, отдыхает.

— А вдруг мертв? — произнес Шарп с надеждой.

— Продолжай наворачивать, Маркус, — ответил Дарлинг.

Из каюты появился Тэлли.

— Я ничего не могу рассмотреть на видео. Это какая-то мешанина.

— Но тем не менее оставьте камеру включенной.

— Я так и сделал.

Тэлли встал позади них, прислонившись к переборке каюты. Он вынул из ящика еще одну видеокамеру и спешил зарядить в нее магнитную ленту и присоединить батарею.

Внезапно Шарп воскликнул:

— Вип! Смотри! — и указал рукой.

Тросы больше не висели вертикально, они медленно начали скользить прочь от судна. Но лебедки не захлебывались, и трос продолжал поступать на борт.

— Он поднимается! — закричал Дарлинг. — Он совсем как сарган, пытающийся сорваться с крючка: тянет, останавливается, набирается сил, а теперь вновь собирается действовать. — Он посмотрел на Мэннинга и проговорил: — Взведите курок. Это то, чего вы ожидали. — Потом обратился к Тэлли: — Если вы хотите снять что-то на пленку, док, делайте это быстрее. Зверь не собирается здесь задерживаться.

В последующие минуты никто не произнес ни слова. Для Дарлинга молчание было подобно обманчивому спокойствию в центре урагана.

Дарлинг и Шарп вращали рукоятки лебедок, трос поступал на борт, но вот он закончился, и через фальшборт загрохотали большие замки, а за ними последовали первые отрезки кабеля.

— Осталось пятьдесят саженей, Маркус, — сказал Дарлинг. — Это еще одна-две минуты.

Кабели поступили на лебедку вслед за замками, подрагивающие, натянутые и уходящие под углом в глубину.

Тварь, должно быть, приближалась к поверхности. Определить наверняка было нельзя, так же, как и определить, глубоко ли она находится и как далеко от судна.

Все пристально смотрели на воду за кормой, пытаясь проследить серебряные нити кабеля, рассмотреть что-то за пределами круга света, отбрасываемого галогенными лампами.

— Покажись, ты, ублюдок! — выкрикнул Дарлинг и внезапно понял, что характер его страха изменился. То, что он ощущал теперь, не было боязнью, предчувствием или ужасом, это было возбуждающее чувство опасности перед встречей с противником более грозным, чем он когда-либо себе представлял. Это было почти как электрозаряд, здоровый страх, подумал он, и этот страх переплетался с лихорадкой охотника.

В этот момент лебедки дернулись, забуксовали, и только что вытащенный из воды кабель рванулся из уложенных на палубе колец и зазмеился за борт.

— Что это он делает? — закричал Шарп.

— Он опять удирает, — ответил Дарлинг, схватил рукоятку лебедки и налег на нее, но лебедка отказывалась работать, и кабель продолжал отступать в воду.

— Нет! — заорал Мэннинг. — Задержите его!

— Не могу, — ответил Дарлинг, — и ничто не сможет.

— Вы просто не хотите. Вы боитесь. Я покажу вам, как надо.

Мэннинг бросил винтовку, нагнулся к кольцу кабеля, лежавшему у его ног, и ухватился за него.

— Не трогайте! — завопил Дарлинг и сделал шаг к Мэннингу, но прежде, чем он смог остановить американца, Мэннинг набросил кабель на буксирную стойку, которая проходила до самого киля, закрутил и привязал его.

— Вот, — заявил он.

Кабель продолжал сбегать с кормы, с гудением проходя через стальной фальшборт. Мэннинг повернулся лицом к корме и поднял винтовку в ожидании, когда тварь появится на прицеле. Но, поворачиваясь, он поскользнулся, и именно в тот момент тварь, должно быть, увеличила скорость, потому что внезапно кольца кабеля подпрыгнули и понеслись за борт. Мэннинг пытался вернуть себе равновесие, но одна нога попала в петлю кабеля, кабель резко затянулся вокруг бедра, и американца подняло над палубой, как куклу. Какую-то долю секунды он висел в лучах света. Он не издал ни звука, винтовка выпала из его рук.

Огромная сила рывком натянула кабели, и Мэннинг полетел вперед спиной, раскинув руки, как будто собирался нырнуть в воду с вышки. На мгновение вспышка света осветила его лицо, и Дарлинг не увидел на нем ни ужаса, ни боли, ни протеста — только удивление, словно последним чувством Мэннинга было недоумение, что судьба имела безрассудство помешать ему.

Винтовка ударилась о палубу и выстрелила, пуля рикошетом отскочила от фальшборта и просвистела над их головами.

Дарлинг подумал, что нога Мэннинга оторвалась от тела, так как что-то вроде бы упало в воду. Но он не слышал всплеска — все звуки поглотились скрежетом кабеля, затягивающегося вокруг стойки. Мгновенно кабель вытянулся в горизонтальную линию, и судно потянуло назад. Волны плескали о транец, промочив насквозь троих мужчин.