Серж Брюссоло - Ночная незнакомка

Ну а пока Джейн выслеживает дичь. У нее сотни фотографий учителя. Сначала он был ей безразличен, но теперь раздражает. Она всеми силами старается его возненавидеть. Вопреки расхожему мнению, все-таки лучше испытывать неприязнь к будущей жертве — ты постараешься доставить ей как можно больше страданий, и тебя не будет мучить совесть. На целый год Джейн станет тенью учителя, будет следовать за ним по пятам, посещать его занятия и публичные лекции. Иногда она забавляется тем, что подходит к нему совсем близко: просит подписать ей на память какую-нибудь книгу — эссе или роман. В таких случаях она, разумеется, изменяет внешность, ведь у нее истинный талант к метаморфозам. Еще совсем малышкой она часто переодевалась в «другую девочку», чтобы мама, вернувшись домой вечером, ее не узнала.

Джейн искусна, и ей нечего опасаться, что кто-нибудь пронюхает, кем она является на самом деле. Иначе она не чувствовала бы себя в безопасности. Где-то она прочла, что у некоторых индейцев есть тайное имя, которое они никогда не произносят. Очень разумно.

Ее возбуждает мысль, что вскоре она напишет сценарий жизни этого блистательного человека, такого уверенного в своих действиях, словно он и только он хозяин своей судьбы. В конечном счете интеллектуалы всегда в чем-то остаются наивными детьми. Джейн знает об учителе буквально все. Множество раз, когда он со своей женой уезжал на выходные, она пробиралась к нему и перерывала весь дом, читала их письма и личные дневники. (Надо же, они вели дневники с глубокомысленными рассуждениями о судьбах человечества!)

Жена учителя — красивая сорокалетняя дама, считающая себя поэтессой и ежегодно издающая на собственные средства книжечку стихов. Их супружеская жизнь оставляет желать лучшего, ибо женщина считает сексуальные отношения малоинтересными и предпочитает им долгие дискуссии с мужем у камина за бокалом белого вина ; Они читают газеты демократического толка и делают взносы в пользу обществ, занимающихся охраной прав национальных меньшинств.

Для Джейн они безобидные дурачки, но некто, оставшийся в тени по причине, до которой она не собирается докапываться, твердо решил, что пришло время вычеркнуть учителя из списка живых.

Для заказчиков это крупные затраты — Джейн никогда не берется за несколько дел сразу. На целый год она станет тенью учителя. Ему, безусловно, приходится подавлять в себе сексуальные желания: Джейн догадалась, поскольку при прощании он слишком уж долго задерживает в своих руках пальчики очаровательниц учениц. Он дошел до того, что испытывает при этом целомудренное удовольствие, более уместное для подростка-девственника, и это в его-то годы!

Как добиться цели, Джейн решила не сразу. Теперь выбор сделан. По ночам она наведывается к одной из учениц, до утра сидит в засаде, а затем через окно старается сфотографировать девушку полураздетой, когда та моется. На это у Джейн ушло три месяца, и в результате ей удалось собрать целую коллекцию снимков с полуобнаженными красавицами, которые с губкой в руке занимаются интимным туалетом. В большинстве случаев для этого было достаточно поставить в нужном месте фотокамеру с автоматическим включением — где-нибудь в кустах или в гуще ветвей на дереве. Обстоятельства редко заставляли ее появляться около окна, чтобы выбрать подходящий кадр. И тем не менее иногда она это делала, скорее из любви к искусству, чем по необходимости.

По воскресеньям, пару раз в месяц, учитель уединялся в стоявшем на берегу реки лесном охотничьем домике. Там он ловил рыбу и предавался размышлениям, запечатлевая свои мысли на стареньком довоенном «ундервуде» с изношенной до основы лентой. Они с женой решили, что в их возрасте полезно ненадолго разлучаться — это якобы облегчает совместное существование. Не исключено, что жена думала, будто он использует свободу для посещения борделя или приводит к себе девиц. То ли ей было абсолютно все равно, то ли она была слишком инертна и эгоистична и не отдавала себе отчет в том, что, возможно, ее муж нуждается в чем-то другом, кроме долгих обсуждений проблем сохранения девственных лесов в долине Амазонки, приправленных стаканом белого вина.

Однако учитель ей не изменял. Он натягивал болотные сапоги и отправлялся бродить по ледяной воде с удочкой, нацепив рыболовные крючки на ленточку своей смешной полотняной шляпы.

По вечерам он иногда занимался мастурбацией, когда ложился на ночь в спальный мешок. Джейн видела это не раз. В такие моменты она испытывала нечто похожее на жалость. Она думала, что в семейном гнездышке он, возможно, не смеет этого себе позволить.

Она не удивлялась. Ей было известно, что у многих мужчин среднего возраста весьма жалкая сексуальная жизнь. Итак, он не знает, что его «тень» находится совсем близко, возле него. Однажды Джейн для забавы подсыпала ему в кофе снотворное, пока он сражался в потоке бурной речки с форелью. Вечером, вернувшись с рыбалки, он, как всегда, залез в свой спальный мешок и заснул мертвым сном. Тогда она потихоньку проникла в хижину, сняла с себя всю одежду и, обнаженная, легла рядом с ним. Полностью раздев свою жертву, она скользнула к ногам учителя и прижалась губами к его паху. Ей всегда казалось забавным, что у мужчин во время сна может происходить эрекция. Разве не смешно, что спящий человек в состоянии, например, выписывать чек или заниматься какой-нибудь другой разумной деятельностью? Но что есть, то есть, и не нужно пытаться это объяснить.

Джейн изо всех сил старалась доставить ему удовольствие, и он тихо застонал. Снотворное было надежным, и учитель не мог очнуться. Потом, не одеваясь, Джейн встала, сделала себе сандвич с копченым мясом и выпила чашку кофе. Учитель продолжал спать, и она подумала о том, каким жалким выглядит обнаженный мужчина во время сна: главное его достоинство, нелепо скорчившись посреди седоватого кустика, кажется бессильным и уязвимым. И все-таки он был чертовски привлекателен, хотя надвигающаяся старость уже лишила его красоту агрессивности и дерзкого мужества. Джейн любила стареющих мужчин, когда они начинают осознавать, что постепенно сдают позиции и перестают быть хозяевами жизни. Старые мальчишки с печальными глазами, задержавшиеся в магазине, где продают игрушки и ждут совсем других покупателей.

Кое-как натянув одежду на учителя, Джейн вышла в ночную темноту. Река струилась жидким серебром, словно в нее упала с неба луна, растворившись без остатка.

Учитель так никогда и не узнает, что она его любила. Возможно, в момент наслаждения он видел эротический сон, но вряд ли сохранит о нем воспоминание, когда проснется. (Это во вкусе Джейн.) Джейн просто обожает «контрастный душ»: сначала приласкать, а потом заставить страдать.