Петер Демпф - Тайна Иеронима Босха

Небриха замолчал, откашлялся, будто хотел, чтобы сказанное звучало убедительнее. Патер Берле смущенно смотрел в пол, не переставая теребить пальцы.

— Это слишком упрощенная картина нашего существования и, возможно, неверная.

Кайе попытался что-то возразить, но Небриха взмахом руки остановил его:

— Я бы хотел привести несколько примеров, чтобы показать, что в природе все происходит не так, как мы себе представляем. Наша жизнь состоит из повторяющихся циклов, даже если мы не хотим в это верить. Дневной цикл, цикл времен года, цикл, за время которого Солнце проходит по своей орбите вокруг центра Млечного Пути. И даже в космосе некий огромный цикл определяет нашу жизнь, пока материя универсума не остановит экспансию, не повернет и не сведет воедино все млечные пути, солнца и планеты когда-нибудь в будущем.

— Что же неверно в идее прямой линии? — с издевкой спросил патер Берле.

Голос его дрожал, будто он боролся с волнением. В дискуссию вступил Кайе. Ему стало ясно, куда клонит Небриха.

— Церковь и ее представители. Мужчины знают только одно движение вперед от рождения до конца в раю. Никаких циклов, никаких кризисов, и бесконечное течение времени. Такое представление заключено в идее прямолинейности.

Антонио де Небриха заметил капли пота на лице священника и кивнул Кайе, чтобы тот включил вентилятор.

— Женщины, патер Берле, думают иначе. Они ближе к идее возвращения по причине женских циклов, смены плодовитости бесплодием. Их тело тесно связано с лунным циклом. Поэтому большинство идей о прямолинейности уходят корнями в патриархат и поддерживаются патриархальными структурами.

Кайе опустился на стул. Перед глазами встали Зита и Грит Вандерверф, эти два образа странным образом привлекали его. Патер Берле смотрел на пол, сцепив пальцы.

Небриха уверенно продолжил:

— Идея прямолинейности — западная, современная, но не единственная, описывающая ход времени. У людей позднего Средневековья господствовала мысль о циклической природе времени. Все повторяется в новом круговороте, и где-то между этими циклами находится настоящее.

Антонио де Небриха не обращал внимания ни на патера Берле, ни на Кайе, которые с трудом следили за ходом его мыслей. Лицо патера становилось все бледнее, он постоянно вытирал пот с лица.

Взгляд Кайе обратился к репродукции «Сада наслаждений», и неожиданно он обнаружил повсюду на картине круговороты.

— Вы, конечно, уже обратили внимание, патер Берле, что в картине много таких циклов: круговорот птиц, прогулка верхом вокруг пруда, начало картины с сотворения мира до падения в ад. Я считаю их уже несколько лет — шары, круги, наполняющие прежде всего среднюю часть. А теперь сделаем вывод. Во многих культурах, с которыми наверняка был знаком Босх, циклический ход времени разделен и подтвержден ритуалами. Возьмем только один пример: античность. В античном мире господствовала мысль о возвращении одного и того же, вечного. Приверженцами этой идеи были прежде всего стоики. Для них не существовало ничего, чего не было бы раньше. Поэтому не существовало никакого начала жизненного цикла. Каждый век повторяется до мельчайших деталей, так что людям предстоит вновь и вновь проживать свою жизнь. Эта мысль захватывает дух, даже если ее нет в нашем триптихе.

Патер Берле продолжал тереть пальцами лоб и смахивать капли с верхней губы. Полуденная жара постепенно проникала через окна подвала, лишь вентилятор помогал поддерживать более или менее сносные условия. Кайе, незаметно наблюдавший за Берле, предполагал, что причиной такого потоотделения была не жара. Священника мучил ход мыслей Небрихи. В голове Кайе все нити истории сплелись в один клубок. Разве не эти мысли были представлены в объяснениях Якоба ван Алмагина к картине Босха, разве сам Босх не говорил о том же?

— И к какому заключению по поводу картины мы придем, Антонио? — спросил Кайе хрипло — от жары у него пересохло горло.

— Что она содержит послание, связанное с невероятно длительным циклом, Михаэль.

— Потому что адамиты провозглашали новое учение вечного повторения и возвращения, сеньор Небриха?

— Верно, патер. В нем не было места Богу, и потому такое произведение являлось подозрительным для католической церкви.

Антонио де Небриха вскочил. Он был в своей стихии.

— Допустим, идея картины возникла у Босха под влиянием Алмагина. Можно предположить, что картина содержит каббалистические идеи. Одним из главных принципов Каббалы является искажение действительности с целью скрыть ее от взгляда профана и сделать доступной посвященному. Так Книга Еноха говорит о космическом занавесе, плаще памяти. Он должен содержать наглядное изображение всех вещей, которые были созданы со дня сотворения мира. Все события в конце концов вплетаются в этот плащ. Два других принципа Каббалы состоят в том, что все сводится к последнему столкновению между добром и злом и в конце концов зло должно быть разоблачено. Только мистики, некоторые посвященные знали о времени столкновения и могли сообщить об этом простому народу.

Небриха уже ходил вокруг Кайе и патера Берле кругами, будто хотел подкрепить таким образом свои мысли о цикличности. Он тяжело дышал, и его суетливость контрастировала со спокойствием Берле, который, по наблюдениям Кайе, готов был взорваться.

— Итак, у нас есть обоснование принципа построения картины, Михаэль. Добро и зло в своих самых сильнейших проявлениях на правой и левой створках триптиха и учение о круговороте мысли в центре. Возможно, мы застали первые дни сотворения мира, так как все люди одного возраста, и на картине нет ни стариков, ни детей.

— И все люди — ученики. Они учатся любви, симпатии, нежности и пониманию мира, — вставил Кайе.

— И последнее, господа, прежде чем мы обратимся к картине: иудейско-христианские традиции очень тесно связаны с числом 7 — семь дней недели, семь таинств, семь возрастов жизни, семь больших религиозных праздников. И квадрат числа семь используется часто: еврейский праздник Вохенфест праздновался через семь недель после праздника первого снопа, что означает 7x7. Пасху празднуют за пятьдесят дней до праздника урожая, что означает 7x7 + 1. Весь еврейский календарь основан на семицикличности: семь дней недели, семь отрезков по пятьдесят дней, известен даже так называемый большой цикл 7 х 7000.

До сих пор патер Берле молчал, но тут его прорвало.

— Прекратите, прекратите! — застонал он, закрыв уши руками. — Вы грешите, все это ересь! Такие произведения не должны видеть света Божьего. Их надо скрывать от глаз, чтобы люди не пошли по ложному пути.

Патер Берле кричал истерически, захлебываясь от эмоций. Антонио де Небриха смотрел на него широко раскрытыми глазами, словно пробудившись ото сна.