Всеволод Данилов - Бизнес – класс

А еще через несколько дней состоялось и долгожданное, судьбоносное, как назвали его в местной прессе, событие: врезка в магистральный трубопровод.

Стало известно, что по указанию президента «Нафты» Шараевой группа аналитиков под руководством Богаченкова в условиях полной конфиденциальности разрабатывает бизнес-план дальнейшего развития компании.

Все свидетельствовало о том, что «Нафта», и без того набирающая на глазах, готовится выйти на новые рубежи. Потому с особым нетерпением ожидалось Правление, назначенное на начало сентября. В повестке дня был один вопрос, – доклад президента компании.

Сама Лариса все эти дни, недели, месяцы проводила в бесконечных поездках и встречах, налаживая устойчивые связи. Мало врезаться в трубу. Нужно еще было врезаться в бизнес.

И даже долгожданное заседание Правления, назначенное поначалу на десять часов утра, было передвинуто на пятнадцать, – прилет Шараевой из Москвы задерживался в связи с какой-то внезапной встречей.

В ожидании программного выступления заждавшиеся члены Правления неприкаянно болтались по этажам. Работать никто не мог.

– "Приземлилась", «Едет из аэропорта», – то и дело коротко роняла Калерия Михайловна. Привычная система координат восстановилась, и секретарша стала прежней: всезнающей и недоступной. В пятнадцать тридцать Калерия Михайловна пригласила собравшихся пройти в конференц-зал, где они и расселись за недавно прибретенным огромным овальным столом, заставленном минералкой. «Круглый стол королевы Ларисы», как к месту пошутил Коломнин– младший. Сам Дмитрий, скрывая волнение, вальяжно раскинулся в конце стола, то и дело непроизвольно косясь на приготовленную папку с золотым тиснением «Ведущий специалист».

Через пять минут внутренняя дверь в конференц-зал распахнулась, и через нее, сопровождаемая двумя помощниками, вошла Шараева. Вид ее в сером приталенном костюме, деловом и женственном одновременно, был утомлен, – на запавших щеках установился лихорадочный румянец. Но помутневшие от привычного недосыпания глаза излучали лихорадочное нетерпение.

Она шла вдоль стола, давая на ходу отрывистые указания и одновременно приветственно улыбаясь членам правления. За прошедшее время Лариса досконально освоила этот стиль общения, так шедший ей, – непререкаемый и доброжелательный одновременно.

Проходя мимо Коломнина, она торжествующе прикрыла глаза. И он, один из немногих знавший о цели сегодняшних ее переговоров, понял, – «виктория».

В последние месяцы Коломнина крутило в потоке событий. Прежде он сам направлял их. Теперь, когда компания набрала ход, все стратегические вопросы замкнула на себя Лариса, и Коломнин все больше ощущал себя фаворитом при всевластной государыне. Судя по заискивающе-насмешливым жестам, таковым воспринимали его и окружающие. Это ранило. От приглашений в поездки он стал отказываться, представляя, как будут смотреть на него руководители других организаций. Поэтому все чаще на переговорах подменял его Богаченков, столь же деятельный и энергичный, как и Шараева. Правда, сама Лариса всячески тормошила Коломнина, стремясь возродить интерес к делу. Все новые идеи и планы она, как и прежде, обсуждала с ним. Планы эти переполняли ее. Порой, забывшись, она принималась проговаривать их прямо в постели. А он слушал, добросовестно пытаясь заново воспламениться. Но ничего не находил в душе, кроме опустошенности. Казалось, всю отведенную ему природой энергию выплеснул он на спасение тонущей «Нафты». Своего места в «Нафте», гордо вышедшей на океанские просторы, он не находил.

Лариса замечала эту апатию и страдала, не зная, что предпринять. В конце концов оба решили, что происходящее – естественный результат усталости Коломнина на фоне пережитой изнуряющей схватки, и месячное свадебное путешествие все вернет на прежние места. Приглашения на бракосочетание госпожи Шараевой и господина Коломнина были разосланы еще на прошлой неделе.

– Господа правление! – на ходу произнесла Лариса и нетерпеливым жестом отогнала помощников. Она подошла к своему креслу во главе стола, но не села. А напротив, придвинув его вплотную, встала сзади, облокотясь на высоченную спинку и как бы спрятавшись за нее. Сделала она это вроде непроизвольно, для удобства. Но именно теперь, глядя на соломенную шевелюру, не оттененную привычным деловым костюмом, сидящие мужчины заново увидели, как молода и чертовски привлекательна их руководительница.

Невольное оживление просквозило по залу. И Лариса сдержала довольную улыбку.

– Позвольте начать! Полагаю, сегодняшнее правление для всех нас имеет судьбоносное значение. Мы с вами приступаем к промышленной эксплуатации одного из самых перспективных месторождений России. Упущу цифры. В этой аудитории повторять их бессмысленно. Буду говорить о проблемах. Не так давно нами получена квота на вывоз нашего газоконденсата за границу и реализацию через собственного дистрибьютора – компанию «Руссойл». Таким образом, мы можем поздравить друг друга с вхождением в сонм российских энергетических экспортеров, – жестом оборвала хлопки. – Но увы! Выделенная квота ничтожно мала даже для наших сегодняшних возможностей. Чертовски мала! – послышался лопающийся звук, – Лариса в сердцах прихлопнула кожаную спинку кресла. – А ведь мы только начинаем расширяться. А стало быть, завтра попросту задохнемся без реализации. Потому для нас принципиально важно, чтобы в цепочке «добыча» – «реализация» появилось третье, срединное звено – «переработка». Получив это звено, мы сможем акцентироваться не на торговле сырьем, как поступает большинство, а на продаже собственных нефтепродуктов. То, о чем мечтал родоначальник компании Салман Курбадович Фархадов.

И Лариса, а вслед за ней и остальные, ностальгически посмотрела на огромный, полтора на два метра, парадный портрет Фархадова на стене.

– Короче, мною принято решение, – Лариса не удержалась от эффектной паузы, – купить Белогоцкий нефтеперерабатывающий завод!

– Это ж какие деньжищи! – среди озадаченной тишины прохрипел кто-то.

– Немалые. Причем деньги на покупку – далеко не все. У завода изношенные мощности. Глубина переработки ничтожна. Стало быть, потребуется реконструкция. Да, таких денег у нас сегодня нет! – подтвердила Лариса. – Но и ждать, пока они накопятся, мы не можем! Тех, кто в бизнесе ждет, безжалостно обгоняют. Стало быть, настала пора менять структуру собственности «Нафты».

Зал предвкушающе загудел.

– Как вы знаете, на сегодня сто процентов акций нашего открытого акционерного общества принадлежит моей дочери. Я как опекун принимаю решение: часть акций передать другим лицам. За собой мы оставляем пока пятьдесят процентов плюс одна акция. Десять процентов я передаю, – Лариса помолчала, – Сергею Викторовичу Коломнину!