Джефф Пови - Клуб серийных убийц

— За выживание, — я поднимаю бокал, и Кэрол с Чаком Норрисом тоже поднимают свои.

— Выживание.

— Умирающее искусство, —ухмыляется Чак. Он мне нравится больше всех членов клуба.

У него на все свой, иронический взгляд. И он красивый, сразу всем нравится. У него лицо с постера или с рекламного плаката — лицо парня, который доволен жизнью и всем, что она может ему предложить. Особенно если это «Мальборо лайт».

Кэрол не понимает шутки Чака. Он считает себя выше юмора. Вечно умничает, вечно делает вид, что вот-вот узнает, в чем смысл жизни во всем ее великолепии. Практически на каждом собрании у него новая теория насчет того, почему в мире все происходит так, как происходит. Его последняя идея — я даже щеки прикусил изнутри, чтобы не взорваться, — что с помощью серийных убийц природа просто пытается сказать нам, что земля перенаселена. Никогда мне не было так трудно удержаться от смеха — как будто у меня в животе сидела живая волчица. Чак смотрит на меня и подмигивает.

— Итак? Что думаешь о нашей новой участнице?

— Ну… она вроде бы… ну… очень симпатичная…

— Собираешься пригласить ее куда-нибудь?

— Я?

— Да-а… Ты разве не заметил, как она на тебя смотрела?

— У нее просто глаза остекленели, потому что она была пьяна.

— Только от твоей красоты, Дуги…

Мне не следует удивляться, но должен признать, что я все-таки поражаюсь. Честное слово, я ничего этого не понимаю.

Чак со всего размаху хлопает меня по спине.

— Точно тебе говорю, Дуги, так и есть. Правда ведь, Кэрол?

Кэрол ничего не отвечает — просто пожимает плечами, и я понимаю, что он ревнует. Я улыбаюсь Чаку.

— Уж кому это знать, как не тебе.

Чак поджигает сигарету, выбрасывается спичку и глубоко затягивается своим «Мальборо». Мне нравится, как он это делает, — он такой культурный.

— На твоем месте, Дуги, я бы ею занялся.

— А как насчет других парней, с которыми она крутила? Ты же знаешь, что с ними случилось…

Чак смотрит на Кэрола, и я замечаю, что они улыбаются друг другу.

— Она просто еще не встретила нужного человека.

— Ну… я подумаю об этом. В любом случае торопиться некуда.

— Я всегда говорю: «Куй железо, пока паяльная лампа горяча».

Криво улыбнувшись, Чак встряхивает пустой бокал из-под виски — на дне гремят кусочки льда — и таким образом привлекает внимание нашей постоянной официантки. Только после второй встречи я узнал, что она глухая. Мне, конечно, следовало сразу об этом догадаться, потому что, честно говоря, иначе просто быть не могло. Мы бы не смогли говорить о вещах, о которых говорим, если бы на стол подавала официантка с идеальным слухом.

Когда появляется улыбающаяся официантка, Чак делает какой-то знак, и она тут же отвечает ему, каким-то особенным образом помахав пальцами. Чак не остается в долгу, и я понимаю, что он научился языку глухонемых. Я смотрю на Кэрола — похоже, даже на него это произвело впечатление. Обмен знаками между Чаком и официанткой становится все более активным, а потом она внезапно хохочет, подтверждая тем самым, что остроумие Чака ничего не потеряло в переводе. Официантка снова смеется, и я тоже улыбаюсь, поворачиваясь к Кэролу.

— Я бы отдал правую руку за возможность вот так общаться с помощью знаков.

— Это что, шутка?

Я осознаю, что сказал.

— Видишь, Кэрол? Я прирожденный комик, я даже сам не замечаю своих шуток.

Кэрол от души зевает и смотрит на часы. Кто-то поставил последний хит — «Убийственный рэп», так это называлось — в музыкальную машину, и это вдруг совершенно выводит Кэрола из себя.

— Боже, как же я ненавижу эту дрянь.

— Шутишь, что ли? А я купил себе диск. Кэрол бросает на меня тяжелый взгляд.

— Так и знал. Музыкальные компании делают деньги на таких недоумках, как ты. Дуги. Они и существуют-то только потому, что такие как ты способствуют продажам их мусора. А через год с этой группой будет покончено и они спустят на нас новую.

Я продолжаю смотреть на Чака и официантку, которые явно наслаждаются куда более приятной беседой, а потом со вздохом перевожу взгляд на собственные пальцы, жалея, что не знаю языка жестов.

— Это все не имеет никакого отношения к искусству — да они и не занимаются искусством. Это только в наши дни их могли назвать музыкантами…

— В самом деле… — больше я ничего не могу придумать.

Ты не обязан следовать за модой, Дуги, ты вовсе не должен быть частью толпы. Но ты все равно делаешь это, потому что считаешь, что таким образом обретаешь индивидуальность. Вместо того чтобы создать что-то собственное, ты позволяешь, чтобы твою личность тебе навязывали.

Кэрол все ноет и ноет — никогда не думал, что он так разозлится из-за «Убийственного рэпа», но я чувствую, что просто обязан кое-что сказать ему.

— Это хорошая группа. Их альбом на третьем месте. Ты можешь говорить все, что хочешь, Кэрол, но с этим ты спорить не станешь. Они на третьем месте.

Кэрол фыркнул, изо рта у него пахло так, что меня затошнило.

— До тебя просто не доходит, правда, Дуги? Ты не видишь картину в целом.

— Мне кажется, я вижу вполне достаточно.

— Человек вроде меня, Дуглас — ну, то есть я — видит картину целиком и видит, что за ней стоит.

— Говоришь, видишь, что за ней стоит? А это далеко? Ты видишь на целые мили?

Кэрол готов взорваться.

— Это не вопрос расстояния. Я имею в виду, это вообще не материально. Это не просто физическое состояние… Я вижу, что стоит за ней, но не могу сказать, насколько далеко.

Я притворяюсь увлеченным и в то же время осознаю кое-что — я хочу только шутить и ничего больше.

— Это как-то далеко от меня, Кэрол.

— Точно. Об этом я и го… — Кэрол медлит, решая, признавать ли себя одураченным моим блестящим каламбуром. Он пытался уйти от ответа, издав недовольное восклицание, а потом наклоняется вперед и запускает орешком в бутылку «Джека Дэниэлса». — Животные.

— Чего? — я смотрю на Кэрола, не в силах понять, как это он, словно кенгуру, перепрыгивает с одной темы на другую.

— Возьмем животных. Они живут сложной и полноценной жизнью и при этом совершенно не страдают от комплексов. По природе своей они представляют из себя только то, что должны представлять, — и им этого более чем достаточно. Ты никогда не увидишь носорога, который носит бейсболку, чтобы больше понравиться своим братьям.

— Это ведь просто потому, что никому бы не удалось сделать такую большую бейсболку.

Кэрол медлит и еще раз вздыхает. Мои шутки унижают его, но он не хочет это признавать.

— Ты как утомителен, Дуглас. У Чака неплохое чувство иронии, а ты вообще ничего не способен понять и развлекаешься детскими шуточками. Это просто жалкая попытка справиться с отталкивающим ощущением опасности и полным отсутствием тяги к самопознанию.