Сара Рейн - Корни зла

Кричащая музыка достигла невероятных высот, и появился последний шокирующий кадр. Музыка замирала в длинном и ужасном стоне, а человек, создавший Альрауне, в беспомощной агонии хватался руками за темные окровавленные дыры, где когда-то были его глаза...

Альрауне смотрела на ученого несколько секунд, потом взяла его за руку и заботливо усадила в большое кресло с высокой спинкой. Пока он бился в предсмертных судорогах, она, словно пытаясь жутким образом подражать тому, что видела все эти годы в монастыре, зажгла церковные свечи и поставила с двух сторон от него. Жертвоприношение. Ритуал. Темное пламя возвышалось, отбрасывая на умирающего колдовские тени.

Альрауне окинула взглядом комнату и поправила одну из свечей. Потом она села на пол у ног своего создателя, смотря, как он умирает.

Только когда в зале включили свет, Алиса снова осознала, что находится в переполненном людьми кинотеатре, и почувствовала взгляды, направленные на нее, — полувосхищенные-полузавистливые. Очень мрачный фильм, говорили люди. Действительно очень мрачный и гораздо более шокирующий, чем тот, в котором играла Бригитта Хельм [8] несколько лет назад. Очень волнующий. И эта последняя сцена. ...А, этого не было в книге? Эта сцена была самой правдивой, и теперь я чувствую себя какой-то расстроенной. И мы должны сами понять, умер ученый от нападения Альрауне или нет? О, это оставили воображению зрителя, да? Очень современно. Стоит ли подать шампанское в фойе прямо сейчас? О да, конечно. И легкий ужин? Икра и копченая лососина? Ну, это будет очень кстати.

Необходимо было, как всегда, оставаться спокойной и немного высокомерной, равнодушной к вниманию и любопытным взглядам. Но вообще-то, думала Алиса, делая маленький глоток шампанского, сейчас я люблю каждый миг, хотя и не должна позволить кому-либо увидеть это. И все же где-то глубоко-глубоко сидело беспокойство, которое редко покидало ее, что все это может исчезнуть. Если бы меня узнали — если бы я столкнулась с одним из тех, кто бывал в доме, где я служила горничной, или даже с одним из мужчин тех постыдных, позорных ночей у собора Святого Стефана...

Я могу быть где угодно, в какой угодно компании, думала она, и неожиданно кто-то может обвиняюще указать на меня пальцем и сказать: "Но это же совсем не настоящая баронесса. Это всего лишь какая-то незаметная служанка, которая выросла в английской деревеньке, а теперь она обезьянничает, притворяется, что она великолепна, богата и красива; теперь она пьет шампанское, как будто привыкла к этому, носит дорогую одежду вместо той, которая соответствует ее положению... «Что мне делать, если это случится?» — думала Алиса.

Она не будет думать об этом. Она всегда будет сохранять маску Лукреции, и она позаботится о том, чтобы никто никогда не увидел связи между ослепительной баронессой и маленькой горничной с каштановыми волосами, которая когда-то продавала свое тело на улицах Вены, лишь бы только не голодать.

Было довольно странно, как это слово, тайна, продолжало вертеться в голове, пока Эдмунд обедал в квартире Люси. Эдмунд всегда считал, что Криспин был единственным, кто знал о тайнах семьи, но после того вечера он несколько раз поймал себя на подобных размышлениях. «Я думала, Ашвуд будет последним местом, куда ты захочешь поехать...» — сказала Люси. А когда Эдмунд спросил почему, она ответила: «Ну, из-за Криспина...»

Как много Люси могла знать о Криспине? О тайнах?

Они играли в игру под названием «Тайны» в тот вечер много лет назад, когда умерли родители Люси. Эдмунда пригласили на выходные. Мать Люси, светлое существо, порхающее по жизни словно бабочка, любила наполнять дом гостями, и она сказала, что Эдмунд просто обязан прийти, он ведь все равно приезжает из Бристоля на время осенних каникул? Конечно же, он мог приехать: делу время, потехе час, не забывай старую мудрость, Эдмунд.

Игра на вечеринке, устроенная Марианной Трент в тот вечер, была своеобразным гибридом: смесью старомодных «Убийство» и «Сардина». Все должны прятаться в темноте (что будет сопровождаться приятной игривостью, сказала Марианна) и пытаться ускользнуть от назначенного на эту роль убийцы (он должен быть ужасно жутким). Это было собственное изобретение Марианны: суперигра под названием «Тайный убийца», и это всем безумно понравится.

Тематическая вечеринка была посвящена 1920-м годам, и это означало, что женщины могли надеть эти ненормальные платья с бахромой, а Марианна получила возможность выставить на всеобщее обозрение усыпанную драгоценностями повязку на голову и боа из перьев, в то время как раздраженные такой задумкой мужчины должны были явиться в смокингах. Будет приятный ужин, и Брюс последит за напитками; он смешает смертельный «Сайдкар», а у них будут «Уайт Лейдис» или «Манхэттен» с закусками.

— Она пытается подражать Лукреции, — сказала Дебора, услышав, как Марианна все это планирует, — она всегда пытается, а я не хочу, чтоб она это делала, потому что никто никогда не воссоздаст Лукрецию. Вы можете думать, что Брюсу это надоест, правда, но он такой же ненормальный, как она. Мне кажется, именно поэтому они и поженились. Родственные души. Потом она станет давать людям прозвища Банти или Хьюго и просить Люси называть ее «дорогая мам-си». Что-нибудь из пьес Сомерсета Моэма или Ноэля Коварда.

Люси, которой было всего восемь лет, должна была отправиться в кровать как обычно. Ее комната была наверху, поэтому она будет достаточно далеко от шума вечеринки, чтоб ей не мешали. Они будут заглядывать проведать, как она там, сказала Марианна, но она будет спокойно спать, мой ягненочек.

Все хвалили тему 1920-х и говорили: разве это не весело вот так одеться, и представьте, мы будем играть в «Убийцу» перед ужином, какой смех, почти как в книге Агаты Кристи. Ох, вы только посмотрите: Марианна расставила фотографии двадцатых и тридцатых годов, и театральные программки, и разные вещички, как умно с ее стороны, и где только она их достала?

— О, я просто немного поискала вокруг, — отвечала Марианна с наслаждением. — На чердаке море всяких вещей, они лежат в чемоданах, на самом деле никто ничего не выбрасывал уже, наверное, лет сто; мы просто сороки, можно написать целую семейную сагу по этим вещам, если захотеть. И подавитесь, мистер Пэлсуорси.

Игра «Тайный убийца» требовала, чтобы все представили себе, будто они находятся в доме где-то в центре небытия. Электричество отключилось, и они только что узнали, что среди гостей есть сумасшедший убийца...

— Это совсем не Агата Кристи, это ремейк «Кошки и канарейки», — сказал кто-то, но ему тут же шикнули успокоиться.

— И, — продолжала Марианна с притворной суровостью, — всем вам дадут заполненные карточки, которые распределят роли на вечеринке. Там есть таинственная дама, зловещий иностранец, полковник и так далее. О, и дворецкий, конечно же. Кто получит карточку, помеченную крестиком, тот и есть убийца.