Шон Хатсон - Язычник

Ничего не произошло.

Он только вышел на улицу.

Выходя, он поднял руку, указывая на что-то позади нее.

Донна продолжала нажимать на спусковой крючок, но затем с воплем отчаяния отшвырнула автоматическое оружие.

Дверь подвала была заперта. Они с Джули оказались в ловушке.

Они подбежали к двери, но, несмотря на все свои отчаянные усилия, так и не смогли ее открыть. Джули соскользнула вниз, по влажному дереву, спиной к двери. Донна продолжала барабанить по неподатливой перегородке.

— Донна, — с трудом выдавила Джули. Она схватила сестру за ногу и, когда та повернулась, показала на что-то.

— О Господи! — прошептала Донна.

Что это, игра ее воображения? Или безумие?

Восковые фигуры, изображавшие сцену убийства Шарон Тейт, лихорадочно двигались.

Их ступни были пригвождены к полу, но голени и бедра дергались, точно заряженные какой-то кинетической энергией. Руки бешено мотались.

Затем послышались странные звуки.

Из восковых глоток раздались крики боли и ужаса, громко отдаваясь в ушах Донны и Джули.

Те, что умерли в ту ночь в 1969 году, умирали снова; и на этот раз их агония проявлялась по-новому

Донна смотрела на все это широко раскрытыми глазами, горло у нее перехватило.

И Джули была парализована этим зрелищем.

Только когда фигура Чарлза Мэнсона повернулась и посмотрела на нее, у нее наконец вырвался крик, влившийся в безобразную какофонию мучительных стонов.

Фигура шагнула по направлению к ним.

В какой-то нелепой пародии на учащегося ходить ребенка Мэнсон делал небольшие шажки, придерживаясь за стену.

Одновременно фигура человека, которого знали как Чарлза «Текса» Уотсона, тоже направилась к женщинам. В руках у обеих восковых фигур были ножи.

Донна — у нее все еще кружилась голова — поискала глазами свой «патфайндер».

Он лежал в десяти — двенадцати футах от нее, под дыбой.

Чтобы поднять его, ей пришлось бы пройти мимо Мэнсона и — Уотсона.

Донна кинулась к револьверу, но Мэнсон преградил ей дорогу. Он двигался с поразительным проворством; Донна почувствовала, как он хватает ее холодными руками.

Нож описал дугу всего в нескольких дюймах от ее лица. Она повернулась и нанесла ответный удар по восковому лицу. Его стеклянные глаза — глаза мертвой рыбы на сковородке — так и буравили ее.

Вопли продолжались.

Мэнсон схватил ее за руку и потянул к себе.

К острию ножа.

Донна ловко вывернулась и ударом ноги в живот откинула его назад. Он врезался в фигуру палача, выжигающего глаза своей жертве.

Донна воспользовалась этим, чтобы схватить револьвер, одновременно она заметила, что Уотсон наступает на Джули.

Ее младшая сестра увернулась от ножа и залезла под стол, на котором жертву пытали по китайскому способу водой.

Под столом было пыльно и грязно, и Джули раскашлялась, пытаясь очистить свое горло и ноздри.

Уотсон повернулся и вновь направился к ней; к счастью, его движения были очень медлительны.

Донна опустилась на одно колено и прицелилась.

Два ее выстрела сопровождались громким эхом.

Первая пуля поразила его в затылок, вторая — в щеку, раздробив голову от виска до подбородка. Куски воска разлетелись по воздуху.

Уотсон продолжал надвигаться на Джули.

Донна отвела курок и дважды выстрелила в Мэнсона — с теми же ничтожными результатами. Она заметила, что его тело дрожит, увидела пороховые ожоги на его рубашке. Она даже услышала, как пули впились в твердый воск. Фигура, однако, не остановилась, только подняла нож и рванулась вперед.

Донна бросилась под стол и вылезла с другой стороны.

Мэнсон сделал внезапное движение, и нож вонзился в дерево, всего в нескольких дюймах от ее руки.

Донна попробовала выхватить нож, но свободная рука Мэнсона успела сжать ее руку. Прикосновение липкого воска напоминало прикосновение мертвеца. Она попыталась вырвать руку. Пользуясь револьвером как дубинкой, она ударила восковую фигуру по лицу с такой силой, что вышибла один стеклянный глаз.

Мэнсон отпустил ее руку, и она отступила в сторону. Но он последовал за ней.

Джули поднялась на ноги, опрокинув другие восковые фигуры в надежде остановить неуклонное продвижение размахивавшего ножом Уотсона.

Крики и вопли все продолжались, этот оглушительный кошачий концерт отзывался в ушах обеих женщин, точно пистолетные выстрелы. Барабанные перепонки нестерпимо болели.

Донна бросилась к экспозиции, изображавшей казнь шотландской королевы Марии. Увидев, что Мэнсон все приближается, она вырвала топор из рук палача. Это было тяжелое, бритвенно острое оружие.

Размахнувшись изо всех сил, она погрузила топор в грудь Мэнсона.

Фигура зашаталась.

Донна ударила еще раз; ее крики, полные вызова и страха, смешались с общей какофонией.

Следующий удар отрубил Мэнсону руку. Но он все еще двигался.

— Чертов ублюдок! — прокричала Донна и срубила ему голову с плеч.

Восковая фигура подпрыгнула, в воздухе безумно закружились накладные волосы отрубленной головы. Фигура упала и лежала неподвижно.

— Донна, — позвала на помощь младшая сестра, и она увидела, что та загнана в угол, Уотсон находится всего в нескольких футах от нее.

Уотсон взмахнул ножом и, ударив, порвал блузку Джули и поранил ее руку. Она смотрела в незрячие стеклянные глаза, не в силах пошевелиться, чтобы увернуться от нового удара ножом.

Донна, подбежав, ударила Уотсона с поистине маниакальной силой. Топор разрубил восковую голову пополам и даже вклинился в туловище между плечами.

Закачавшись, Уотсон рухнул навзничь с топором, погруженным в его туловище.

Донна глубоко втянула в себя затхлый воздух; вся ее тенниска была в поту, мокрыми были и волосы на затылке.

По щекам Джули катились слезы. Донна опустилась на колени, и обе женщины обнялись. Кровь, струившаяся из раны Джули, обагряла одежду Донны, но они не размыкали объятий.

А вопли и стоны все еще продолжали отдаваться вокруг них громким эхом.

Джули, вздрогнув, проснулась, испуганно огляделась вокруг, плохо ориентируясь, где она. Ее сердце безумно колотилось, страх обволакивал ее, как большая холодная перчатка.

Джули Крэг села на диване и протерла глаза, все еще пытаясь стряхнуть с себя состояние полусна-полуяви.

— Ну и бред, — прошептала она с глубоким выдохом.

Сознание медленно возвращалось к ней. Она встряхнула головой, как будто это простое действие должно было просветлить ее мысли. И тут же, почувствовав тупую боль в правой руке, увидела, что она вся — от кисти до локтя — забинтована.

— С тобой все в порядке? — спокойно спросила Донна.

— Извини, я отключилась, — сказала Джули, растирая обеими руками лицо, закрывая лоб темными волосами. — Который час?