Мартин Смит - Полярная звезда

— Я заметила, — сказала Сьюзен, — что вы всегда просто «хотели бы узнать». Что именно?

— Как вам нравится лов рыбы?

— Как мне нравится? Боже мой, безумно нравится, иначе меня бы здесь не было, верно?

— Тогда делайте так. — Аркадий вынул ложку из пальцев Сьюзен. — Представьте себе, что это траулер. Если желаете поймать кости, тральте дно. В этом супе, как и в море, все плавает на своих глубинах. Капуста и картошка, например, — чуть повыше дна.

— На Байкале водятся тюлени, — Слава старался не потерять нить своего монолога, — много видов…

— Лук выловить труднее, — объяснял Аркадий, — нужно воспользоваться сетью для средних глубин. Ага! — С торжественным видом он выудил луковицу, напоминавшую обугленную жемчужину, и возвратил ложку Сьюзен. Она съела лук.

Слава потерял терпение.

— Ренько, твоя смена заступила на вахту!

Аркадий обратился к американке:

— Вам, наверное, вопрос покажется глупым, но я хотел бы знать, в чем вы были на танцах?

Сьюзен невольно фыркнула.

— Разумеется, не в своем бальном платье.

— А оно у вас есть?

— С корсажем и кринолином. Но на сей раз я надела блузку и джинсы.

— Белую блузку и синие джинсы?

— Да, а в чем дело?

— Вы выходили подышать свежим воздухом во время танцев? Скажем, на палубу?

Сьюзен умолкла. Откинувшись назад, она изучала Аркадия с явным подозрением.

— Вы все хотите что-то выяснить насчет Зины?

Слава вышел из себя.

— Ренько, расспросы кончились. Ты сам сказал об этом вчера вечером!

— Утро вечера мудренее, — возразил Аркадий. — Я изменил свое мнение.

— Почему вы так зациклились на американцах? На этом рыбозаводе работают сотни русских, а вы цепляетесь к нам. Вы похожи на радио в моей каюте — делаете не свое дело. — Она ткнула сигаретой в угол, где висел громкоговоритель. — Мне было интересно, почему он не работает. Тогда я залезла наверх и нашла микрофон. Он-то работал, но не так, как я хотела бы. — Сьюзен наклонила голову и, словно стрелу, выпустила дым в сторону Аркадия. — Когда я сойду на берег в Датч-Харборе, я навсегда избавлюсь от липовых радиоприемников и от липовых сыщиков. Еще вопросы будут?

— Я здесь ни при чем, — заявил Слава.

— Вы заберете книги с собой? — спросил Аркадий.

На верхней койке стояла пишущая машинка и ящики с книгами, которые ранее вызвали восхищение Аркадия Советскую поэзию и туалетную бумагу роднило одно — дефицит, возникший из-за неразберихи в советской бумажной промышленности. И это при том, что страна обладает богатейшими запасами древесины!

— Хотите почитать? Следователь и рабочий оказался еще и любителем книг?

— Не всяких.

— Кто же вам нравится?

— Сьюзен — сама писательница, — пояснил Слава. — Лично я люблю Хемингуэя.

— Я имею в виду русских писателей, — сказала Сьюзен Аркадию. — Вы — русский, и у вас должна быть русская душа. Называйте.

— Здесь так много книг…

У Сьюзен больше хороших книг, чем в судовой библиотеке, подумал Аркадий.

— Вам нравится Ахматова?

— Разумеется, — Аркадий пожал плечами.

Сьюзен продекламировала:

Я спросила: «Чего ты хочешь?»

Он сказал: «Быть с тобой в аду».

Аркадий подхватил:

Но поднявши руку сухую,

Он слегка потрогал цветы:

«Расскажи, как тебя целуют,

Расскажи, как целуешь ты».

Слава поглядывал то на Сьюзен, то на Аркадия.

— Это любой помнит наизусть, — произнес Аркадий. — Иначе нельзя, ведь книгу купить невозможно.

Сьюзен уронила сигарету в тарелку с супом, вскочила, схватила первую попавшуюся под руку книгу и швырнула ее Аркадию.

— Мой прощальный подарок, — проговорила она. — И больше никаких расспросов, никаких «я хотел бы узнать». Мне повезло, что вы всплыли на поверхность только в конце плавания.

— Ну, на самом деле вам повезло гораздо больше, — произнес Аркадий.

— Что вы этим хотите сказать?

— Вы были одеты, как Зина. Если действительно кто-то сбросил ее за борт, хорошо, что на ее месте не оказались вы. По ошибке.

В каюте, где когда-то жила Зина Патиашвили, властвовали интим и уют. Включив свет, Аркадий почувствовал себя незваным гостем.

Динка была узбечкой, поэтому на подушке верхней койки стоял игрушечный верблюд из Самарканда. У «мамаши» Мальцевой имелись вышитые подушки, благоухающие пудрой и помадой. В ее альбоме с заграничными открытками пестрели минареты и руины храмов. Чеканка с портретом Ленина охраняла койку Наташи Чайковской. Рядом висел снимок матери, робко улыбающейся на фоне огромных подсолнухов, а по соседству — глянцевитое фото Хулио Иглесиаса.

Стеклянные абажуры в виде колокольчиков, висевшие перед иллюминатором, окрашивали переборки каюты романтическим темно-бордовым светом. Каюта напоминала морскую многоцветную раковину со множеством складок и углублений, полную волнующих ароматов, крепких, как ладан, — словом, жизнь, втиснутая в стальной отсек, вызывала легкое головокружение. Бросалось в глаза большее, чем в первый приход Аркадия, число фотографий, словно с уходом Зины исчезла последняя напряженность, сковывавшая трех оставшихся обитательниц каюты. Дверцу шкафа украшало еще большее число фотографий узбеков и сибирских строителей, улыбавшихся в водянистом отражении колокольчиков.

Когда вошла Наташа, Аркадий копался под полосатым матрасом Зины. Женщина была одета в синий спортивный костюм — универсальная советская форма для занятий спортом. На лице ее блестели капельки пота, однако помада на губах была свежей.

— Ты похож на ворону, — объявила она Аркадию, — которая выискивает падаль.

— Вы наблюдательны. — Аркадий, однако, не сказал, на что похожа она — на огромный автомобиль, от которого и пошло ее прозвище — «Чайка». Запыхавшаяся Чайка в голубом оперении.

— Я занималась гимнастикой на палубе. Мне сказали, что ты хочешь встретиться со мной здесь.

Руками в резиновых перчатках, взятых из лазарета, Аркадий тщательно ощупывал матрас и обнаружил в нем отверстие. Оттуда выскользнула магнитофонная кассета с надписью «Ван Хален». Порывшись в матрасе, он нашел еще три кассеты и маленький англо-русский словарь. Перелистывая его, Аркадий заметил, что некоторые слова подчеркнуты карандашом, как делают школьницы. Линии четкие, как и сами слова, целиком относящиеся к сексу.

— Главная улика? — усмехнулась Наташа.

— Не совсем.

— Разве при обыске не полагается присутствие двух понятых?

— Это не официальный обыск, я просто осматриваю вещи покойной. Может, ваша соседка погибла случайно, а может, и нет. Капитан приказал мне выяснить.

— Ха-ха!

— Совершенно согласен. Просто я когда-то работал следователем.

— Знаю. В Москве. И оказался замешанным в антисоветских кознях.