Мартин Смит - Роза

Бэтти : Взрыв произошел в их части забоя. Когда мы добрались до ближнего конца этого забоя, лежавшие там тела были опалены. С каждым следующим шагом разрушения были все серьезнее. В средней части забоя тела жертв были уже обожжены. Некоторые из них лежали под сброшенными с путей вагонетками, других силой взрыва забросило в старые выемки. Дальний конец забоя был рабочим местом Смоллбоуна и Джейксона. Если бы во время взрыва они были там, от них бы ничего не осталось.

Мик : Кого из жертв обнаружили последним?

Бэтти : Временного рабочего, валлийца, которого мы звали Тэффи.

«Тот, с почерневшим зубом», — вспомнил Блэар.

Следователь : По крайней мере, мы можем быть уверены в том, что смерть этих несчастных оказалась мгновенной. Часы, которые, как впоследствии было установлено, принадлежали Джону Свифту, были найдены с разбитым стеклом, стрелки их остановились на двух сорока четырех, это и был момент взрыва.

«Продвижение вперед с мертвой канарейкой в клетке — какое точное описание моей собственной жизни», — подумал Блэар. Он неуклюже проковылял по ковру через комнату, чтобы подбросить топлива в огонь. Поскольку на ноге у него держались еще только четыре пиявки, он решил назвать их Голод, Смерть, Война и Победа, по именам четырех всадников из Апокалипсиса.

Все, что знал Блэар, он получил через самообразование. Что еще можно было делать в Сьерре зимой, как не перечитывать классику из библиотеки его отчима? В трезвом состоянии старый Блэар способен был говорить исключительно на профессиональные темы, а в нетрезвом — только об Откровении апостола Иоанна Богослова. Из женщин мальчик видел лишь китаянок да проституток. И, чтобы привлечь к себе их внимание, рассказывал им истории, которые крал из книг. Излюбленной его темой был вариант «Робинзона Крузо», в котором на острове оставляли не мужчину, а женщину, Пятница же оказывался не туземцем, а мальчиком. Герои жили вдвоем на острове так счастливо, что даже не обращали внимания на проплывавшие мимо корабли, не говоря уж о том, чтобы пытаться остановить их.

Хоптон : Я понимаю, что вы и другие участники группы спасателей работали в очень тяжелых условиях и при большом эмоциональном напряжении. Тем не менее проверили ли вы забой сразу же, чтобы установить, не производились ли в нем взрывы вопреки вашему предупреждению?

Бэтти : Не сразу.

Липтрот : Почему?

Бэтти : Там скопилось много газа.

Следователь : Откуда?

Бэтти : Из старых выработок, сэр. Из пустой породы и мелкого, негодного угля, которые мы замуровываем кирпичной кладкой, чтобы поддерживать кровлю. Это обычная практика, но, к сожалению, в мусоре при этом накапливаются всевозможные газы. От взрыва кладка растрескалась. Вся штольня разом осветилась, когда наши лампы отреагировали на присутствие газа. Выбор у нас был такой: либо вообще покинуть забой со всеми телами, которые могли там находиться и которые мы еще не нашли, либо прежде всего ликвидировать приток газа.

Нателл : В каком состоянии находились ваши лампы?

Бэтти : В раскаленном докрасна, сэр. Их невозможно было держать.

Нателл : Из-за газа?

Бэтти : Да.

Мик : Какой доступ у вас был к месту утечки?

Бэтти : Плохой. Газ надувало из-за кирпичной кладки, сделанной в самой глубине угольного пласта и в таком месте, где кровля располагалась исключительно низко. К тому же после взрыва доступ туда частично завалило обломками. Мы попытались, насколько это было в наших силах, наладить проветривание, а я тем временем послал за кирпичами и цементом — обычно все это хранится наготове в боковых штольнях, — и, когда их принесли, я отправил из забоя всех, кроме Смоллбоуна и Джейксона. Прямо в забое мы готовили раствор, потом Джейксон со Смоллбоуном ползли по очереди вперед с двумя кирпичами, почти в полной темноте, и заделывали кладку. Им удалось это сделать, и в результате я получил возможность подойти с лампами к тому месту забоя, которое мне больше всего хотелось проверить.

Хоптон : Почему вам хотелось проверить именно это место?

Бэтти : Именно там я обнаружил в то утро газ.

Хоптон : Вы подозревали, что один из погибших, вопреки вашему предупреждению, все же произвел взрыв?

Бэтти : Нет, сэр.

Липтрот : Возможно, вы считаете неудобным высказывать сейчас какие-либо предположения на этот счет?

Бэтти : Ничего не могу сказать, сэр. Но, кроме того, сэр, единственным подрывником в этой части забоя был Смоллбоун.

Нателл : И он был все время с вами. Так что маловероятно, чтобы Тэффи, или братья Свифты, или Гринолл, или кто-то другой из погибших воспользовались бы порохом и произвели взрыв в отсутствие Смоллбоуна?

Бэтти : Да, сэр.

Мик : Но если бы они все же попытались это сделать, их квалификация была бы для этого недостаточной?

Бэтти : Да, сэр.

Хоптон : Правда ли, что Гринолл получил когда-то выговор за попытку раскурить в шахте трубку?

Бэтти : Это было десять лет назад.

Липтрот : Но тем не менее это правда?

Бэтти : Да.

Нателл : Были ли среди работавших в забое любители крепко выпить?

Бэтти : Я бы не сказал, что крепко.

Нателл : Разве неделей раньше Джон и Джордж Свифты не получили от полиции предупреждение за распивание спиртных напитков на улице?

Бэтти : Джон тогда только что женился. Они отмечали это событие.

Хоптон : Влияет ли алкоголь на трезвость суждений шахтера?

Бэтти : Да.

Хоптон : Шахтеры пьют?

Бэтти : Некоторые.

Нателл : Вы пьете?

Бэтти : Выпиваю кружку эля по пути домой.

Нателл : Одну или две?

Бэтти : Температура внизу в шахте доходит до ста градусов [38] . За день теряешь с потом до пяти фунтов веса. Когда поднимаешься наверх, необходимо чего-нибудь выпить.

Хоптон : Вы хотите сказать, эль чище, чем вода в Уигане?

Бэтти : Вы сами так сказали, сэр.

Мик : Вы ведь связаны с профсоюзом шахтеров, верно?