Мартин Смит - Роза

— Не обращай на нас внимания, Джозеф, — проговорил Ведж, стряхивая с бороды капли дождя, и пояснил Блэару: — Джозеф следит за указателем.

С указателями Блэар был знаком. Этим солидно звучащим словом обозначался простой циферблат с одной-единственной стрелкой. На лицевой стороне циферблата было нанесено несколько буквенных обозначений: С, выделявшееся там, где, будь это циферблат часов, стояло бы три часа, обозначало «стоп», В на двух часах — «верх», Н на десяти часах — «низ» и С на девяти часах — «стоп». Сейчас стрелка указателя, двигаясь против хода часов, заметно приближалась к букве Н, и это означало, что клеть с людьми или вагонетками неслась по стволу шахты вниз со скоростью почти сорок миль в час. Когда стрелка дойдет до буквы Н, Джозеф должен будет включить тормоз, чтобы вначале замедлить падение клети, а потом остановить ее, едва стрелка указателя достигнет отметки С. Автоматического тормоза клеть не имела. Поэтому, если бы машинист подъемника не замедлил вращение барабана, клеть бы на максимальной скорости ударилась о дно шахтного ствола. Сама металлическая клеть при этом, возможно, и не пострадала бы, но все находящиеся в ней непременно бы погибли. Если же при движении клети вверх машинист подъемника не включил тормоз, когда стрелка указателя подошла к букве В, клеть вылетела бы из ствола шахты, ударилась о блок на вершине копра и катапультировала бы вверх все и всех, в ней находящихся.

— И никто сюда не заходит? — спросил Блэар.

— Запрещено, — ответил Ведж. — Даже топка котла загружается снаружи.

— Никакие дружки, приятели?

— Нет.

— А девушки?

— Никогда. Джозеф, в отличие от Твисса, член общества трезвости. У него нет дурных наклонностей и привычек, ничего плохого о нем не говорят, и ни в какие истории он не попадает.

Стрелка указателя поравнялась с буквой Н, Джозеф нажал на рычаг тормоза и держал его до тех пор, пока стрелка не остановилась у буквы С. Низкое гудение каната смолкло. Теперь минуту или две клеть будет оставаться внизу, пока ее разгрузят и загрузят снова.

— Джозеф, — проговорил Ведж, — это Блэар, у него есть к тебе пара вопросов. В день взрыва ты работал снаружи, на загрузке топки. Твисс самовольно, через минуту или две, после того как все мы ощутили удар взрыва, выскочил отсюда и послал тебя управлять клетью. Я не видел всего этого, и уж, безусловно, сам я не посылал его вниз в шахту, верно?

Джозеф с торжественно-важным видом кивнул, и Ведж наградил Блэара осуждающим взглядом.

— Теперь у тебя чистая работа, и работа под крышей, так? — продолжал Ведж.

Джозеф вытащил из рукава носовой платок. Сквозь люк наверху, через который выходил канат, внутрь попадали капли дождя и первые, еще серые лучи дневного света. «Удобно ли будет глотнуть сейчас немного мышьяка»? — подумал Блэар.

— Когда Твисс затащил вас сюда и заставил управлять подъемником: до того, как спустилась первая группа добровольцев-спасателей, или после? — спросил он.

— После, — ответил Джозеф.

— То есть все обернулось к лучшему, верно? — сказал Ведж.

Джозеф громко высморкался. Блэар уже готов был уйти, но Джозеф, словно повинуясь движению какого-то своего внутреннего маховика, вдруг добавил:

— Твисс был жертвой дурных привычек. Карты, пьянство. Как миссис Смоллбоун мирилась со всем этим, понять не могу.

Установленный рядом с указателем колокол прозвонил дважды, давая знать, что клеть готова к подъему.

— А почему вообще миссис Смоллбоун нужно было с этим мириться? — спросил Блэар.

Джозеф с грустным видом воздел глаза вверх, словно скорбя над гробом:

— Твисс квартировал у нее. Конечно, заработать лишний пенни не грех, но, если пускаешь грешника в дом общества трезвости, добра не жди. — Он нажал на другой рычаг, и барабан подъемника начал вращаться в другую сторону, сперва тяжело, неторопливо, а затем со все возрастающей скоростью.

Оказавшись снова на шахтном дворе и оставшись в одиночестве, Блэар, пользуясь тем, что уже рассвело, замерил шагами расстояние от подъемника до ствола шахты, потом до конторки смотрителя работ и до середины двора. Из-за проливного дождя он с трудом различал общие очертания сортировочного навеса; о том, чтобы разглядеть под ним Розу, нечего было и думать.

Шарлотту он заметил, еще только подходя к гостинице. Она вышла из аптеки на другой стороне улицы, невысокая, в простом темном повседневном платье, цвет которого Блэар затруднился бы определить: то ли черный, то ли бордовый. Лицо ее скрывали шляпка и вуаль такого же неопределенно-чернильного оттенка, в тон им были и зонтик, и перчатки; женщина, одетая подобным образом, могла оказаться либо только недавно потерявшей кого-то из близких, либо Шарлоттой Хэнни. Блэар обратил внимание на то, что походку ее на этот раз не отличали обычные резкость и энергичность. Зонтик болтался нераскрытым у нее на руке; она отошла недалеко, до витрины лавки модистки, остановилась там в нерешительности и так и стояла под дождем, словно не зная, куда идти. Скорее всего, просто поджидала свою коляску, решил Блэар.

Он старательно обошел ее стороной — как обогнул бы паука, — поднялся к себе в номер, стряхнул с одежды капли дождя, выпил стаканчик бренди, чтобы разогреть кровь, и развернул схему двора шахты Хэнни. Теперь по крайней мере в одном у него появилась полная ясность: когда после взрыва под землей произошел выброс дыма и пыли, на шахтном дворе царила полная неразбериха, усугублявшаяся непроглядной мглой. Сейчас ему казались еще более героическими те усилия, что приложил Бэтти в подземных штреках; Ведж, однако, явно не годился в надежные свидетели того, что происходило в то же самое время на поверхности. Управляющий шахтой утверждал, что отправил первую группу спасателей в клети вниз через пять минут после взрыва. Но прежде чем это могло произойти, Ведж должен был вначале прийти в себя, затем разыскать фургоны с лошадьми, не разбежавшимися от взрыва, найти и собрать добровольцев, раздать им лампы — все это, по прикидке Блэара, требовало никак не меньше пятнадцати минут.

Блэар схватил дневник Мэйпоула и принялся листать страницы, пока не нашел нужную ему запись, датированную 17 января. Из-за того, что именно в этом месте пересекались строчки, он, читая дневник раньше, неверно понял несколько слов. «Как попасть в этот другой мир? Вот в чем ключ», казалось тогда ему. На самом же деле в дневнике говорилось иное: «Твисс — вот ключ» [44].

Если единственным местом шахтного двора, недоступным взгляду Веджа, было помещение подъемника, значит, существовала возможность того, что, при соучастии Харви Твисса, машиниста подъемника, Мэйпоул мог не только прятаться в этом помещении, но и, прикрываясь дымом пожара, незаметно пересечь короткое расстояние от лебедочной до шахтного ствола и совершить поступок, в равной мере идиотский и крайне несвоевременный — спуститься с клети в тот более реальный мир, который он так жаждал узнать, как раз когда там все взрывалось и горело. В пылу религиозного рвения такому потенциальному «Спасителю», как Мэйпоул, вполне могло не прийти в голову, что при подземном пожаре любой непрофессионал в шахте оказывается в лучшем случае липшей обузой.