Питер Страуб - Клуб адского огня

«Выходит, двое из гостивших в то лето в „Береге“ покончили с собой?»

«Еще круче. Трое. Вот этот мужчина, похожий на каменщика, — он тоже».

Палец Пэдди уткнулся в грудь здоровяка в мешковатом синем свитере, который пытался улыбаться одновременно фотографу и Линкольну Ченселу.

«Его звали Билл Тайди, он опубликовал книгу под названием „Наши котелки“, мемуары о своем детстве, проведенном на южной окраине Бостона. Пожалуй, единственный представитель рабочего класса, побывавший в гостях у Джорджины. „Наши котелки“ — отличная книга, но выпуск ее тут же прекратили и переиздали только в конце шестидесятых. Не знаю точно, что там на самом деле стряслось, но думаю, что Тайди трудно было сесть за новую книгу, когда он вернулся в Бостон. В общем, он выпрыгнул из окна пятого этажа, В январе тридцать девятого».

«Когда...»

«Как раз между убийством Фейвора и самоубийством Монка и за два дня до того, как покончил с собой Фейн. Похоже на проклятие или что-то в этом роде, правда?»

«Господи, они словно расплатились за успех Хьюго Драйвера».

«Ты бы взял да написал об этом книгу», — сказала Пэдди.

«Я решил, что ты уже прочитала об этом в чьем-то исследовании».

«Я читала много книг о „Береге“, потому что всегда интересовалась Хьюго Драйвером, но эту информацию выудила из множества разных источников. На самом деле никого и никогда особо не волновало то, что происходило в „Береге“ после середины тридцатых. К началу войны там все уже было тихо. Джорджина много пила и грешила лауданумом, и рассказы ее никто не хотел слушать. Она говорила, например, что Марсель Пруст провонял весь „Медовый домик“ своими лекарствами против астмы. История, конечно, занятная, да только Марсель Пруст никогда не покидал пределов Франции. Под конец Джорджина перестала выходить из своей спальни и году в пятидесятом умерла. Дом ветшал и разрушался, пока его не купила государственная служба реконструкции».

«А что случилось с девушкой, которая сидит на траве рядом с моим дедом?»

«Она, кажется, исчезла во время пребывания в пансионате. Но это неточно».

Персонажи с фотографии, лежащей на коленях Дэйви: его дед и великий Хьюго Драйвер, Острин Фейн и Меррик Фейвор, Крили Монк, Джорджина Везеролл, Билли Тайди и погруженная в свои мысли девушка — все они казались ему хорошо знакомыми, словно были его старые школьные товарищи. Он видел их так ясно, что не мог взять в толк, как же он раньше не разглядел на этой фотографии самого важного? Все, что видел он прежде, — это комичная свирепость на лице деда. Но ведь в глаза бросалось главное, что было на снимке, — причина общего дискомфорта.

Фотография стала вдруг словно фильмом — обрела звуковое сопровождение и способность ретроспективного показа кадров и только что не кричала Дэйви о том, что Линкольн Ченсел делал грубые попытки флиртовать с привлекательной девушкой, сидевшей у его ног, а она круто отвергла его, нанеся тем самым удар по самолюбию. Глаза девушки были словно устремлены в себя, Ченсел бесновался, а все остальные на фотографии старались делать вид, что они здесь ни при чем.

«Пэдди, — проговорил Дэйви, — а я ведь ничего о тебе не знаю. Я не знаю, где ты родилась, кто твои родители, в каком колледже ты училась, есть ли у тебя братья и сестры... Ты словно вышла из тумана. Где ты жила до того, как пришла к нам на работу?»

«Во многих местах».

«А родилась?»

«Ты действительно хочешь это знать? Ну, что ж... Родилась я в Амхерсте, штат Массачусетс. Моих родителей зовут Чарльз и Сабина Роланды. Сабина преподает немецкий в средней школе в Амхерсте, а Чарльз Роланд был профессором английского в местном колледже. Я окончила школу дизайна в Род-Айленде. Получила диплом и отправилась в Европу, путешествовала, но в основном жила в Лондоне. Рисовала, брала уроки живописи, а через пару лет вернулась в Америку и жила в Лос-Анджелесе. Там работала дизайнером — сотрудничала с парой небольших издательств и читала все, что могла раздобыть о Хьюго Драйвере. Тогда я и узнала о „Береге“. Чуть позже перебралась в Нью-Йорк и смогла получить работу в „Ченсел-Хаусе“. Я просто пришла в издательство, показала свои работы Роду Клэмпетту, и он принял меня».

«Мне следовало догадаться о твоем дипломе», — сказал Дэйви. Род Клэмпетт, художественный редактор издательства, сам закончил школу дизайна в Род-Айленде и любил брать на работу ее выпускников.

«Тебе не кажется, что все связанное с „Берегом“ словно один большой сюжет, которого никто не видит целиком?»

Дэйви рассмеялся:

«Ну что ж, если ты ищешь сюжет для „романа с негодяем“, то Линкольн Ченсел — именно тот, кто тебе нужен. Уверен, он был жутким негодяем. Это как большая тайна нашей семьи — мы никогда не говорим об этом. На своем пути наверх отец моего отца непременно поражал ударом в спину всех, кто ему встречался, он крал, загребая обеими руками, как только ему представлялась такая возможность, и рвал у судьбы удачу только с помощью насилия...»

Дэйви на мгновение замолчал, к лицу его прилепилась бессмысленная улыбка. Темнота посреди комнаты, казалось, сгущалась. Он опять взглянул на фотографию, лежащую теперь на диване. Линкольн Ченсел смотрел ему в глаза, вгоняя в его душу гнев, неистовство и разочарование.

Прохладным пальцем Пэдди провела по щеке Дэйви, затем встала и протянула ему руку, чтобы провести через комнату.

«Она оскорбила моего деда, как ты думаешь? Эта девушка, которая исчезла...»

«Или твой дед оскорбил ее».

Сделав несколько шагов назад, Пэдди подвела его к рисунку на стене, на котором Повелитель Ночи стоял на страже рядом с черным зевом пещеры, подошла к стене и, вместо того чтобы упереться в нее, прошла насквозь и исчезла в пещере. Дэйви скользнул за ней.

— И это конец истории, — сказал он.

— Ну, как же это может быть концом истории? — Нора едва сдерживалась, чтобы не закричать. — А дальше? Что было дальше?

— Об этом мне трудно говорить.

Конечно же, Дэйви не закончил на этом свой рассказ о Пэдди Мэнн.

— Ты помнишь, что мы видели сегодня? Куда ходили?

Нора кивнула, почти испугавшись того, что он скажет дальше.

Но Дэйви не пришел ей на помощь.

— В этом-то все и дело.

— Так ты нашел рукопись? А что случилось с девушкой? О нет! Ты ведь не хочешь сказать, что она была убита.

— Рукопись я так и не нашел. К тому же отец сказал, что решил не издавать комментированное «Ночное путешествие».

— Это наверняка расстроило Пэдди.

Дэйви вновь принялся разглаживать складки покрывала, и Нора повторила попытку разговорить мужа:

— Она была так предана этому проекту.

Дэйви кивнул, опустил глаза и вытянул губы, как делал всегда, когда не по своей воле попадал в неловкую ситуацию.