Стивен Фрей - Афера

Нью-Йорк. Удивительный город. В этом городе ты либо на редкость счастлив, либо на редкость несчастлив. Сегодня он пышет энергией, завтра впадает в уныние. Середины тут не бывает. И Фэлкон некогда упивался этой изменчивостью, ибо на фоне кратких периодов упадка подъемы выглядели особенно стремительными. Выжить в Нью-Йорке становилось предметом гордости. Но то было в молодости. Сейчас Фэлкон в этом городе уставал.

В последние дни, когда он сидел дома, прилипнув к компьютеру, его мозг упорно сверлил один и тот же вопрос. Будь у него деньги, скажем, пять миллионов долларов, остался бы он в этом Богом покинутом городе? В городе, который Фэлкон уничижительно называл не Большим, как все, а Гнилым Яблоком? И ответ всегда приходил один и тот же — нет. Ответ был — бежать, и по возможности быстрее. После уплаты налогов от пяти миллионов останется два; пятьсот тысяч пойдет на приобретение благоустроенной, но старой фермы где-нибудь в Вермонте, а на остаток и на то, что в тех краях можно заработать, он будет жить.

Скорее всего, Алексис такой образ жизни придется не по душе. Одна мысль, что она окажется более чем в нескольких милях от большого города или более чем в нескольких минутах ходьбы от Пятой авеню, приведет ее в ужас. Ну и что с того? Кто сказал, что он так уж жаждет общества Алексис? Фэлкон размял левую руку. А что, если заменить ее Дженни? В Вермонте не важно, из какой она семьи.

Фэлкон бросил взгляд на каменную пустыню и внезапно рассмеялся. Господи, Вермонт — это всего лишь мираж, мечта. До самой смерти он будет жить в Нью-Йорке, в погоне за всемогущим долларом. И вовсе не потому, что ему так уж нужны вещи, которые на этот доллар можно купить; просто в этом обществе деньги — мерило успеха или, напротив, поражения. Это критерий объективной оценки каждого. И если по этому показателю Фэлкон не окажется наверху, это будет означать провал. Он слишком втянулся в эту гонку. Возможно, когда-нибудь Фэлкон выдохнется. Ему часто приходили на память слова, сказанные Грэнвиллом, и только сейчас до него дошел их смысл.

— Фэлкон. — Тишину просторной комнаты нарушил звучный голос Барксдейла.

Фэлкон обернулся. А он и не слышал, как подошел лифт. Вслед за Барксдейлом к нему направлялись двое мужчин, чьи взгляды, не отклоняясь ни влево, ни вправо, были устремлены на него. Едва они оказались рядом с ним, Фэлкону стало досадно оттого, что появление этих людей столь грубо оборвало его мечтания об идиллической ферме в Вермонте.

— Фэлкон, познакомьтесь с Девоном Чеймберсом и Вернером Праушем. Вернер — совладелец инвестиционного банка «Вестфалия норд» в Германии. Девон представляет «Винс и К°», американский филиал Вестфалии. Приобретение будет осуществлено на его имя.

— Добрый день. — Фэлкон пожал руку немцу — светловолосому, голубоглазому, среднего роста мужчине лет сорока на вид. — Признаться, никогда не слышал ни о «Вестфалии норд», ни о «Винс и К°», — сказал он.

Чеймберс, не протягивая руки Фэлкону, оттеснил немца в сторону.

— Обе компании основаны два года назад. Мы приобретаем химические компании в Европе и Соединенных Штатах тихо, не привлекая к себе внимания. За это время мы осуществили несколько небольших сделок. Деньги в основном немецкие, у нашего председателя налажены хорошие связи с Германией. — Чеймберс говорил почти шепотом, с одышкой. — Позже вам передадут более подробную информацию.

Глядя на Девона Чеймберса, Фэлкон пытался улыбнуться, но почему-то у него не получалось. Угольно-черный костюм этого невысокого худощавого человека, казалось, в отдельных местах был пришпилен к телу. Воротник болтался на шее так, словно он купил рубашку в те времена, когда шея у него была покрепче. Кожа почти без пигмента, мертвенно-бледная, особенно по контрасту с темными волосами. Словом, не мужчина, а живой труп.

Наконец Чеймберс взял протянутую руку. Ладонь его была так холодна, что Фэлкон едва не отдернул руку.

— Добрый день, Девон. — Фэлкон заставил себя обратиться к нему по имени, хотя прозвучало это совершенно неестественно. Но это самый быстрый способ наладить нормальные деловые отношения с людьми, которые гораздо старше тебя. Фэлкон давно усвоил это правило. Надо только держаться поувереннее.

— Привет. — Тот же самый шепот. Губы Чеймберса, тонкие и сухие, едва шевелились. Ни намека на благожелательность.

Он по-прежнему смотрел на Фэлкона немигающими глазами. Того это нервировало, но чувств своих Фэлкон ничем не выдавал.

— Может, присядем? — Барксдейл вел себя слишком гостеприимно. От Фэлкона не укрылось, что он возбужден. Наверное, Чеймберс напугал его. — Давайте-ка по чашечке кофе. — Барксдейл усадил гостей в конце гигантского стола заседаний.

Фэлкон устроился напротив, так, чтобы сидеть с клиентами лицом к лицу.

— Фэлкон, как вы знаете, Уоллеса мы сегодня не ждем. — Барксдейл обратился к гостям: — Он в Токио, ведет переговоры с председателем совета директоров Долгосрочного кредитного банка.

Чеймберс и Прауш величественно кивнули.

— Ладно, давайте к делу, — резко бросил Чеймберс.

— Отлично. — Фэлкон открыл папку с бумагами. — Но извините за прямоту, Девон, нельзя ли для начала услышать несколько слов о вас?

— Фэлкон, в свое время вы все...

— Ничего, — оборвал Барксдейла Чеймберс. Впервые в его взгляде мелькнуло нечто похожее на добродушие. — Долгое время я был председателем правления компании «Дюпон», ушел в отставку шесть лет назад. Потом играл в гольф и много путешествовал, но выяснилось, что этого мало. — Чеймберс сделал паузу, чтобы отдышаться. — Мне выпала удача познакомиться с Вернером и его коллегами, что и позволило вернуться в игру.

Фэлкон вгляделся в старика.

— О Господи, ну конечно же. Вы выступали в Гарвардской школе бизнеса. Я тогда учился на втором курсе аспирантуры.

— Верно, — кивнул Чеймберс, — я там каждый год выступал. Мы у себя в компании старались поддерживать с Гарвардом самые тесные связи, брали на работу и студентов-выпускников, и аспирантов.

— А сами вы тоже окончили тамошнюю школу бизнеса?

— И студентом Гарварда был, — кивнул Чеймберс. — Ну что, теперь перейдем к делу?

Фэлкон перевел взгляд на Вернера. Неплохо бы и о нем знать побольше, но на сей раз он удержался от расспросов. К тому же ясно, что главный тут Чеймберс, поэтому без деталей биографии Прауша можно и обойтись.

Фэлкон раздал собравшимся по небольшому буклету в кожаном переплете.

— Девон, можете прерывать меня в любой момент.

— Не премину. — И словно произнести даже эти два слова ему стоило труда, старик прижал ладонь к сердцу.

Фэлкон набрал в грудь побольше воздуха, но не успел и рта открыть, как Чеймберс закашлялся. Сначала, впрочем, показалось, что он просто поперхнулся и теперь прочищает горло. Чеймберс вынул платок, прикрыл рот и кивнул Фэлкону — начинайте, мол. Но тут же закашлялся всерьез, надсадно, что создавало впечатление, будто легкие у него с треском рвутся. Старик наклонился к столу, выронил носовой платок и, чтобы не упасть, ухватился за край скатерти. Костяшки пальцев у Чеймберса так побелели, словно испарились даже те жалкие остатки крови, что циркулировала еще по венам.