Филипп Марголин - Спящая красавица

Эшли хотелось узнать, сколько денег она унаследовала, но она не решалась спросить. Не надо, чтобы Филипс думал, будто она жадная, и вообще выходило как-то нехорошо, что она извлекла прибыль из смерти родителей.

– Вам также следует подумать насчет продажи дома, – продолжил Филипс.

Эшли горестно вздохнула.

– Это тяжело. Мне самому пришлось продавать отцовский дом, и я очень переживал. Ведь я там вырос.

– Я знаю, что придется с ним расстаться.

– Сейчас на рынке хорошие цены. Вместе со страховкой и другими деньгами средства, вырученные от продажи дома, неплохо вас обеспечат.

Эшли вытерла ладонью слезу. Филипс встал и протянул ей носовой платок. Он заметил стакан на ее ночном столике.

– Не желаете воды?

– Все в порядке. Просто очень горько, когда...

Эшли закусила губу. Филипс потупил взгляд.

– Итак, – произнес он, – я позабочусь о погребении. Не хотите ли назначить удобное вам время встречи, чтобы обсудить финансовые дела?

– Любое подойдет, – печально промолвила Эшли. – У меня нет особых дел, кроме похорон.

– Есть у вас какие-то вопросы ко мне? – спросил Филипс.

– Пока нет. Я позвоню вам по поводу встречи. И спасибо, что пришли.

– Это моя работа, – тепло улыбнулся Филипс и встал. – Увидимся.

– Обязательно, – отозвалась Эшли.

Как только закрылась дверь за Джерри Филипсом, Эшли вдруг поняла, что умирает с голоду. Последние несколько дней она почти ничего не ела. Пока работала школьная столовая для футбольного лагеря, кто-то приносил еду в ее комнату, но она едва клевала, оставляя большую часть на тарелке. Комендантские обязанности Лоры Райс тоже закончились вместе с прекращением работы лагеря. Перед отъездом она навестила Эшли, чтобы попрощаться и выполнить поручение старика Генри, который приглашал Эшли завтракать, обедать и ужинать в особняке Ван Метеров.

Натянув кроссовки, Эшли побежала через студенческий городок к особняку. Ее телохранитель-полицейский на расстоянии следовал за ней. Утро выдалось чудесное. На ясном голубом небе проплывали пушистые облачка, воздух был свеж и наполнен пением птиц, запахом роз и сосновой хвои. Но красота утра казалась Эшли пыткой. Каждая поющая птица, каждый божественный аромат и каждый яркий цветок напоминали ей об утрате.

Донеслось жужжание газонокосилок, а вскоре взору открылся и сам особняк. Бригада садовников подстригала траву, подравнивала кусты, ухаживала за цветниками. Чтобы добраться до кухни, Эшли пришлось пройти мимо бассейна и внутреннего дворика, мощенного плиткой. Над шезлонгами и столиками со стеклянными столешницами раскинулись большие зонтики. Дальше, за освинцованным стеклом, виднелась парадная столовая. Комната обшита темными деревянными панелями, а над отполированным до блеска дубовым столом, вокруг которого можно усадить целую футбольную команду, свисала хрустальная люстра.

Эшли постучала в дверь кухни, и ей открыла женщина в клетчатой рубашке с короткими рукавами, свободных брюках цвета хаки и фартуке. Женщине было лет сорок, в ее каштановых волосах пробивалась седина.

– Я Мэнди О'Коннор. Кухарка мистера Ван Метера, – представилась она. – А вы, очевидно, Эшли. Входите.

– Спасибо.

Кухня была огромная, с большой плитой и приспособлениями, над которыми висели на крючках медные кастрюли, сковороды и другая кухонная утварь. С одной стороны стоял стол, уже накрытый для двоих.

– Садитесь, а я пока кое-что доделаю. Что вам приготовить? Могу взбить омлет, испечь блинчики или поджарить яичницу с беконом и тостами. Что предпочитаете?

Эшли изголодалась, и от одного только упоминания о пище у нее потекли слюнки.

– Бекон, яичницу-болтушку и тосты было бы замечательно.

– Молоко? Кофе? Апельсиновый сок? Чай?

– Пожалуйста, апельсиновый сок и молоко.

Эшли села за стол, где обнаружила экземпляр утренней газеты. Крупный заголовок оповещал о кризисе на Ближнем Востоке, но ниже помещалась информация об объявлении в розыск Джошуа Максфилда. Эшли перевернула газету, чтобы не видеть этой заметки, и стала искать сообщения на спортивные темы. На последней странице была статья о летней серии игр в футбольной лиге. В прошлом году Эшли играла в составе команды-победительницы. Юная футболистка начала читать статью, но дошла лишь до половины, когда пришлось прерваться.

Дверь, соединяющая кухню с внутренними покоями, открылась, и шаркающей походкой в помещение вошел Генри Ван Метер. На сей раз он был без трости, и каждый шаг определенно давался ему с трудом. Увидев Эшли, он улыбнулся.

– Добро пожаловать, мисс Спенсер, – произнес он слегка заплетающимся языком. – Вы составите мне компанию за завтраком?

Эшли встала.

– Это так любезно с вашей стороны, мистер Ван Метер. Спасибо, что пригласили меня.

– Последние несколько дней вы постоянно в моих мыслях.

Миновала целая вечность, прежде чем Генри добрался до стола. Эшли выдвинула для него стул, и старик медленно, с усилием на него опустился.

– Мне как обычно, Мэнди, – отдал распоряжение Ван Метер. Потом взглянул на спортивный раздел в газете, который ранее читала Эшли.

– Вы ведь должны были играть сегодня?

Эшли удивилась, что ему об этом известно. Она кивнула. Хозяин похлопал ее по тыльной стороне ладони. Рука его была холодной.

– Вы еще будете играть. Вы молоды, поэтому так тяжело переживаете эту трагедию. Вам кажется, вы будете скорбеть до конца дней. Но время залечит боль, поверьте. Я тоже переживал трагедии и боль. Ницше сказал: то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Я на собственном опыте убедился в справедливости этого изречения. Сильный выживает, а вы сильная.

– Откуда вы знаете? – спросила Эшли.

– Есть один непреложный закон. Жизнь продолжается, хотим мы этого или нет. Я был ранен на войне, в ногу. Тяжело ранен. Пришлось ее ампутировать.

Глаза Эшли расширились. Генри засмеялся.

– Вы поражены. Да, правую ногу, ниже колена. Сейчас-то врачи творят чудеса с протезами. Но в те времена... – Генри покачал головой. – Можете представить двадцатидвухлетнего парня, оставшегося без ноги? Чего мне было ждать от будущей жизни? Какая девушка меня полюбит? – думал я. Я останусь вечным калекой, объектом жалости. Но, проснувшись однажды утром, я принял факт, что я – человек без ноги. Есть люди со слабым зрением, у других плохая координация движений или слабоумие – ну а я одноногий. Что ж, значит, так тому и быть. С тех пор я никогда не позволял своему горю возобладать надо мной. Я отверг жалость к себе. Когда я вернулся домой, то стал ухаживать за самой красивой и талантливой девушкой и женился на ней. Я развил бизнес, заложенный моим отцом, побывал во многих странах, вместо того чтобы, забившись в нору, оплакивать свою несчастную долю. – Генри постучал себе по виску. – Это вопрос силы воли. Человек должен выковать волю, крепкую как железо. Это единственный способ одолеть жизнь, которая порой бывает очень жестокой и неуступчивой.