Брижит Обер - Укус мрака

– Ему же надо помочь! – пронзительно закричала Салли и бросилась к Аллану, вызвав всеобщее удивление.

Это тот мужчина с детьми из морга. Такие же жертвы, как и она. И она не допустит, чтобы они подохли у нее на глазах! Она набросилась на невидимую руку, которая трясла беднягу, и наугад вонзила клыки. Да, здесь кто-то есть. Прозрачная пуповина. Разорвать ее. Укусить. Перекусить.

Острая боль в запястье. Запястье? Ах да, человеческое понятие. Тюрьма из кожи. Пронзительная боль. Впивающиеся и кромсающие мелкие острые зубы. А почему? Ах да, ведь идет война. Полная неразбериха. Хаос и Мрак. О вы, мои предки! Зачем было порождать Кроноса? [52]И зачем проявлять вслед за тем такую суровость? Почему не позволить ему пожрать нас всех и оставить мир отдыхать, как поле под паром?

Аллан рухнул на землю, как тюк вонючего тряпья.

– «Это» его отпустило, – сказала Салли. – Эта штука его отпустила.

Она осторожно склонилась над ним.

– Пожалуй, жизнь еще теплится. Пожалуй, эти свиньи вообще лишили нас возможности подохнуть!

– Так с вами все это проделали свиньи? – спросил Джем. Он вообще перестал что-нибудь понимать.

– Ну, мужичок, это ведь просто такое выражение! – сказал Лори, помахивая рукой перед глазами Джема. – Ну-ка, сколько у меня пальцев? Эй, эй!

Аллан сел и потряс головой.

В голове явственно звучали бубенчики.

– Возможно, вам следовало нести ее под мышкой… – пробормотал Бадди.

– Ты издеваешься над моим папочкой, гнусный педик! – угрожающе произнес Язон.

– Какое очаровательное маленькое создание! И как развит для своих лет!

– Я предполагаю, что вы нас сож-же-те… – грустно поглядывая на детей, обреченно произнес Аллан заплетающимся языком.

Молчание.

– Ну зачем вы так говорите, старина?! Мы вот-вот выиграем сражение! – возразила Салли, дружески хлопнув его по плечу.

Аллан взглянул на нее подозрительно. Да о чем она говорит? Неужели она считает себя живой?

– Ну, прежде всего надо выбраться из этого дерьмового местечка! – продолжала Салли, взяв на руки Язона. – Берите малышку и пойдем.

Первым побуждением Язона было укусить эту толстую бабу, но он вовремя остановился. От нее пахло совсем как от папочки! Как от Бренды! Как от мертвого кролика, которого Гавк спрятал когда-то в гостиной.

– А у тебя есть дети? – спросил он, спрятав свое слизистое лицо в приятной вони ее шеи.

– Нет, к сожалению. Мой мерзавец муж был бесплоден. А я всегда мечтала иметь детей, – заключила Салли, крепко обняв Язона.

Она углубилась в сводчатый лабиринт. Аллан, словно пораженный каталепсией, последовал за ней, увлекая за собой разъяренную Бренду.

Марвин и все остальные нерешительно смотрели, как они удаляются. И только Аньелло нетерпеливо повторял:

– Надо их сжечь! Проклятие, вы все – просто ничтожества! Дайте мне факел!

– Нет! – возразил Герби. – Посмотрим, что будет дальше. И прежде всего, как сказала Салли, надо выбраться отсюда.

В конце концов, прижав к груди драгоценный флакон, Рут заснула под этим великолепным зеркалом. В этой зловещей черной комнате было холодно. Ей снилось, что Кетер вернулся, склонился над ней и согревает своими огненными руками. Огненными? Да, Кетер, искрящийся, как звезда, и, как звезда, себя истребляющий. Кетер-костер. Но этот огонь не обжигал. Этот огонь был чистой энергией, вливавшейся в ее старые вены.

В восторге от своего сна, Рут шевельнулась, случайно нажав на секретный механизм, спрятанный в позолоченной раме, которая тотчас бесшумно повернулась вокруг своей оси, и Рут оказалась по другую сторону зеркала.

Салли Келлерман и Мак-Мюллены выбрались наконец на поверхность, где хлестал проливной дождь. Поле битвы было теперь просто грудой трупов, вокруг которых вились голодные мухи. Сражающиеся бились на равных, яростно калеча друг друга. Никс скакала на своих козлиных ногах, неся разрушение с легкостью, рожденной долгой привычкой. Михаил, огромный, с крыльями, вымазанными кровью и гноем, наступал на нее, по щиколотку увязая в трупах, щелкая челюстями на ледяном ветру космического пространства.

– Как же мы вернемся домой, папочка? – спросил Язон. – Я так устал…

– Не знаю… Я уже ничего не знаю, – прошептал совсем растерявшийся Аллан.

То нечто, что контролировало его душу, кажется, исчезло, и он оказался лишенным всего и уже ни в чем не был уверен. Он обернулся к Салли, чья напористость и пышная фигура оказывали на него ободряющее действие.

– Ладно, вот что я думаю, – сказала она. – Крошки просто валятся с ног, так они хотят спать, да и вам тоже не помешают хорошая ванна и немного отдыха. Мы сделали, что могли. Теперь хватит, вернемся домой.

– Да, но как?

– Лодка! – закричала Бренда. – Папочка, лодка!

Вдалеке показалась плоскодонка, которой правила длинная коричневая фигура. Лодка плыла по потоку какой-то потрескивающей энергии к краю поля битвы.

Они побежали навстречу лодке, размахивая руками, чтобы привлечь внимание кормчего.

Рут открыла глаза. Она была не одна. Рядом с нею слышалось чье-то дыхание. Тяжелое дыхание с присвистом. Она медленно открыла глаза и осторожно выпрямилась. В ее возрасте спать на земле очень вредно для суставов. И вот теперь они скрипят, как немазаная телега. Она села и огляделась. Комната стала другого цвета! Из непроницаемо-черной она превратилась в сияюще-белую! Зеркало осталось на том же месте, и Рут наскоро привела себя в порядок. Какой утомленный у нее вид! Когда появились у нее все эти морщины? Ей казалось, что у нее только недавно выпал первый молочный зуб, а зеркало говорило, что ей скоро умирать. Как несправедливо! Подвижный силуэт, отразившийся в зеркале, привлек ее внимание. За спиной что-то шевелилось.

Она поспешно обернулась и, вздрогнув, едва не уронила флакон. Кетер холодно смотрел на нее. Но его голубые глаза были теперь черными, как оникс, а его темная кожа стала белой, как алебастр.

– Но, Кетер… – растерявшись, пролепетала она.

– Кетер… Кетер… – передразнил он. – Кто ты?

Еще одна блеющая поклонница, из тех, что вечно готовы распустить свои старческие лапы.

– Да это же я, Рут Миралес.

– Рут…

В течение секунды он, казалось, был в нерешительности. Его глаза стали похожи на алмазы.

– Я принесла вам укрепляющее, – продолжала Рут, поднимаясь на ноги. Крак-крак спина. – Что с вами случилось? Вы стали белым!

– Белым? Конечно, я белый, потому что я…

Он прервался и поднес руки к вискам, как будто испытывая сильную головную боль.

– Ах, мой бедненький Кетер…

– Замолчи, ненормальная старуха! – отпихнув ее, прогремел он. – Я не твой идиотский Кетер, я… Ох, моя голова…

Он обхватил голову руками и неожиданно оторвал ее от шеи, из которой вырвалась струя расплавленного вещества. Рут закричала и забилась в угол у основания зеркала. Держа голову под мышкой, Кетер подошел к ней. Его красивые губы ухмылялись, а вещество, вырвавшееся из отверстой шеи, вдруг остекленело. Затем все тело стало похоже на кристалл, включая и лицо, зажатое под локтем.