Т. Паркер - Безмолвный Джо

"Уилл! О, Уилл Трона. Давай потолкуем".

Я уселся на сиденье поглубже и откинул голову назад. Именно так, как обычно это делал Уилл. Я попытался сымитировать его полудремотное и одновременно бдительное состояние с внимательным взглядом живых глаз. И придать себе тот же осуждающий, но вместе с тем покровительственный вид. Словно прикидывая, как улучшить положение вещей.

Наблюдая за домом, я продолжал размышлять об Уилле. Я очень ясно вспомнил первую нашу встречу в Хиллвью. Это была дождливая суббота. Мне было пять лет, и я сидел в укромном углу библиотеки, просматривая книгу "Шэг – последний бизон прерий". Для своего возраста я неплохо читал, поскольку много времени проводил с книгами, а особенно с этой. Я любил ее. И любил Шэга. А картинки были просто выдающиеся.

Вот такой очень подозрительный и пугливый пятилетний мальчишка сидел погруженный в свою книгу. Не просто погруженный – это слово здесь не совсем подходит. Когда я был с книгой, то смотрел вниз и моего лица никто не видел. Никто не мог разглядеть скрытую боль и красный уродливый комок кожи и мышц – то, с чем я вступил в этот мир.

Но когда лицо было спрятано от посторонних взглядов, я забывал о нем и мысленно путешествовал там, где пожелаю во времени и пространстве. Я мог оказаться за тысячи миль от Хиллвью, в американских прериях, двести лет назад, – и наблюдать за прекрасным бизоном по имени Шэг, который боролся с медведем гризли, в которого стреляли из лука и наконец как последнего представителя рода отправили в Йеллоустоунский национальный парк.

Поэтому я не обратил внимания на того, кто подошел и сел за журнальный столик напротив меня. Я весь был с Шэгом. Мужчина – по звуку шагов и запаху одеколона я мог сказать, что это был именно мужчина – забарабанил пальцами по столу. Но нас с Шэгом здесь не было.

– Сынок, – наконец произнес он. – Взгляни на меня, я хочу поговорить с тобой.

И я впервые поднял глаза на это самое мудрое, доброе, прекрасное, печальное и одновременно веселое лицо, которое я когда-либо видел в своей жизни. Раньше я никогда не задумывался об этом, но, увидев этого человека, понял, каким должен быть настоящий мужчина. Мне это было так же ясно, как и Шэгу, что его место в Йеллоустоуне.

– Это всего лишь шрамы, – сказал мужчина. – Они есть у всех, только у тебя они на виду.

Как всегда, опустив глаза, я все-таки набрался храбрости прошептать:

– У Шэга на боках тоже были шрамы от медведя.

– Вот видишь? Ничего стыдного в этом нет.

– А вы кто?

– Я отвечу, если ты снова посмотришь на меня.

Я поднял глаза.

Он легонько ткнул себя кулаком в грудь.

– Меня зовут Уилл Трона.

После этого он встал и вышел.

Я не видел его до следующей субботы. Я снова сидел в библиотеке. Он протянул мне пакет, завернутый в воскресные комиксы. Внутри был новый экземпляр моей любимой книги.

– Я подумал, что тебе неплохо иметь собственную книгу, – сказал мужчина.

– Благодарю, сэр.

– Ты не против, если я присяду?

– Нет, сэр.

– Я поговорил о тебе с некоторыми людьми. Они сказали, что ты хороший парень.

Я промолчал и отвел взгляд в сторону, чувствуя, как к щекам приливает горячая волна.

– Джо, тебе не хотелось бы на время покинуть это местечко? Может, поесть мороженого, прогуляться по набережной в Ньюпорт-Бич. Сегодня прекрасный денек. Посмотреть на рыбаков и скейтбордистов, красивых девочек и вообще размяться. Я уговорил воспитателей отпустить тебя на пару часов. Что скажешь?

Я знал ответ, но слова застряли в горле. В своей короткой жизни я принимал так мало решений, что не отваживался ответить. До этого за меня обычно отвечали суд, больница, власти штата, власти округа или семья.

В этот момент я впервые ощутил прикосновение крыльев свободы и трудность свободного выбора. Я словно стоял на узком трамплине для прыжков в воду, вокруг меня свистел ветер, мешая принять решение – прыгать вниз, повернуться и спуститься по лестнице или просто стоять и дрожать.

Уилл Трона ничего не говорил. Он не подталкивал меня, не торопил, не барабанил в нетерпении пальцами и не вздыхал.

Вместо этого он сцепил руки на затылке, откинулся на спинку кресла и смотрел на меня спокойным полусонным взглядом. Будто прикидывал, как сделать мою жизнь лучше.

– О'кей, сэр. Да.

– Отлично, молодой человек. Покинем этот притон. У меня "транс-ам" 1980 года выпуска с восьмицилиндровым движком и пятью скоростями. Гарантирую, что поедем с ветерком, Джо.

За время часового сидения напротив дома Джона Гэйлена ничего не произошло, и я включил радио.

Прошел еще час, все было по-прежнему. И я выключил приемник. Еще немного подумал об Уилле. В течение следующего часа, когда было уже 2.30 ночи, в доме Гэйлена так ничего и не изменилось, кроме мотыльков около фонаря. Я завел машину и направился домой.

На следующий день рано утром я отправился к преподобному Дэниэлу Альтеру. У меня было к нему несколько вопросов, касающихся кое-каких нестыковок в отношениях Уилла и Саванны. Мне также хотелось прояснить некоторые другие проблемы.

Дэниэл почти десять лет являлся моим духовником, хотя был почти годовой период, когда я редко с ним встречался. В тот год, когда мне было около семнадцати лет, я пережил лихорадку крещения и посетил почти тридцать различных церквей, в каждой из которых меня крестили. По воскресеньям я отправлялся за семьдесят миль от дома.

Самое замечательное – это обряд полного погружения. Волшебное ощущение спуска и подъема, когда святая вода омывает твое лицо вместе с рубцами, охлаждает его и сбегает струйками вниз, утоляя жар и унося прочь твои грехи и ненависть. Другими словами, в то время я сильно нуждался в подобной процедуре.

Но с тех пор прошло немало лет, и я повзрослел. Теперь я готов выслушивать проповеди Дэниэла. Однажды он меня уже крестил, значит, так будет и дальше. Иногда я чувствую внутренний позыв к чему-то большему, но держу себя в руках. Я вижу, как окружающие пододвигаются ближе и улыбаются, видя, как я наслаждаюсь, когда святая вода извилистыми ручейками орошает мое лицо. Я по-прежнему радуюсь, подставляя лицо дождю. И люблю зиму.

Секретарь преподобного Дэниэла пригласил меня войти в лифт храма Света. Стеклянный лифт, семь этажей вверх, вид на весь округ до самых гор. Я пересек роскошный голубой ковер, покрытый изображением апельсиновых плодов и зеленых листьев. Приветствуя меня, Дэниэл развернулся на своем вращающемся стуле.

Он всегда одевался в одном стиле: простые хлопчатобумажные брюки, черные мокасины, белая тенниска и привычная кепка-бейсболка с эмблемой "Ангелов". Он объяснял своим прихожанам, что эта кепка призвана побудить Господа помочь "Ангелам" победить в своем дивизионе или хотя бы выиграть тайм.