Сергей Милушкин - Майнеры

– Секретарь оставила ключи, у нее пожар дома. Наверное, она и звонила.

Девушка-фельдшер кивнула. Да, вызов оформлен на секретаря. Но…

– Эй, – вскрикнул молодой доктор. Его голова показалась из-за стола, в ушах болтались трубки стетоскопа. – Да она жива! Гена, скорей сюда!

Старший встрепенулся, подскочил к столу, щелчком распахнул чемоданчик. На ходу оба нацепили резиновые перчатки.

– Держи маску, – старший передал молодому маску, тот надел ее на лицо Надежды Петровны и начал качать воздух, нажимая на грушу.

– Адреналин, гепарин пять тысяч, – бросил Гена девушке. Та уже суетилась возле чемоданчика.

Ларин взмок. Получается, он оставил директора умирать под столом. Надо было сразу вызвать скорую, надо было… глядя на четкие действия бригады, он подумал, что вряд ли простит себе это когда-нибудь. Но… она же послала Скокова в этот гребаный специнтернат, это адское училище для отморозков, она знала, она санкционировала все это, и, даже если представить, что суд на самом деле был… и Скоков виновен… разве она могла так поступить? Как?

– Раз, два, три, четыре, – считал шепотом молодой, надавливая двумя руками на тощую грудину женщины.

– Контроль массажа на сонной артерии, – услышал Ларин откуда-то издалека.

– Есть пульсация.

– Зрачок покажи, – сказал старший.

– Узкий.

Ларин покачнулся. Комарова издала протяжный вздох.

– Забираем. Вряд ли инфаркт, скорее перенервничала. Или давление. Давай носилки.

Они аккуратно положили ее на переносные носилки. Ларин стоял в углу кабинета, не замечая, как по руке стекает струйка крови и капает на светлый паркет.

– Вам лучше тоже проехать с нами, – сказал старший бригады, – нужно осмотреть и обработать рану.

Когда они вышли на крыльцо, здесь уже стояли помимо кареты скорой помощи еще две полицейские машины.

– Вот он, – сказал полицейский, дежуривший в школе, указывая на Ларина.

Мужчина в форме шагнул к Ларину.

– Вы видели, кто это был? Кто кинул камень?

Ларин обвел взглядом двор.

Машины окружали школьники, на ступеньках также столпились учителя: прикрывая рты ладошками, они обсуждали происшедшее – обрывки слов долетали до Ларина, находившегося в легкой прострации.

– Нет, – сказал он, – я закончил урок, когда…

Тут в толпе он увидел того самого… человека без уха. Красный шрам через щеку изгибался в наглой ухмылке. Человек, расталкивая школьников, пробирался к тому месту, где они стояли, и смотрел ему прямо в глаза, так смотрит удав на свою жертву – пустыми, бессмысленными глазами.

– Пойдемте же, – фельдшер взяла его под локоть. – Мы не можем ждать.

Растопыренная пятерня протянулась из толпы, чтобы схватить Ларина за рукав.

– Куда?! – вскрикнул полицейский, останавливая выставленной дубинкой рвущегося мужчину. – Стоять!

Ларин не стал дожидаться окончания потасовки и юркнул внутрь скорой. Двери закрылись, словно издали послышался вой сирены. Машина резко тронулась.

Он сидел рядом с покачивающейся на кушетке Комаровой. Из ее тонкой, совершенно обескровленной руки торчала трубка, приклеенная лейкопластырем. Ларин покосился на фельдшера. Та держала капельницу, младший врач следил за показателями сердечного ритма на мониторе.

Жуткое, непреодолимое желание схватить директора за горло, сомкнуть руки на ее тонкой шее с едва бьющейся синей жилкой овладело им. Вытряхнуть из нее всю душу. Сжимать до тех пор, пока она не осознает, в какой жуткий ад определила его, подписав нужные бумаги своим аккуратным учительским почерком.

В окошке промелькнуло искаженное злобой лицо охранника Успенского. Он пытался бежать вслед за скорой, но полицейский схватил его за шиворот. К ним направилось еще несколько человек в штатском, кто это был, Ларин разобрать не успел – скорая вынырнула на шоссе и понеслась, стремительно объезжая препятствия.

Он вздохнул, сжимая и разжимая кулаки. Досчитал до десяти, впиваясь глазами в прыгающую зеленую точку кардиомонитора.

Она будет жить. Она будет жить еще очень долго. Ее спасут. Таких всегда спасают.

Ларин почти успокоился. Достал мобильник. Курс биткоина за сутки подскочил почти в два раза.

Глава 57

Сидя в наэлектризованном кабинете (за окном сильно потемнело, с севера несло огромную пунцовую тучу), Кирилл Успенский с ненавистью смотрел на телефон. Обычно он довольно редко бывал на производстве, оно единственное находилось в черте города, но утро, начавшееся здесь, затягивалось. Его уже тошнило от запаха тухлого мяса, свозимого на переработку.

Дверь кабинета распахнулась – головой вперед, распластав впереди руки, влетел какой-то недоумок. Он упал, издав хлюпающий звук. Позади стояли двое парней из службы безопасности, он даже не помнил их имен – здоровые и краснолицые.

– Это упырок, который поставлял товар учителю, – сказал один из них.

Лысоватый парень, трясущийся от страха, попытался приподняться.

– Лежать! – гаркнул охранник.

Успенский достал из ящика стола сигару. Ему не слишком хотелось курить, но… что-то начинало проясняться, а когда он курил, голова работала яснее.

Отрезав щипчиками кончик, он прикурил. Красный огонек в полутьме наступающей бури светился зловеще. Как в кино. Парень хотел приподнять голову и посмотреть вверх вперед, но охранник поставил ногу на его тонкую шею и прижал к полу.

– Лежать! – повторил он.

Парень всхлипнул.

– Я ничего…

– Что ты возил Ларину? – спросил Успенский, не вставая.

– К… кому?

– Ларину. Учителю в школу. На микроавтобусах. Что ты ему поставлял?

Парень дернулся, вспомнив, как Ларин предупреждал, что могут начаться расспросы и нужно молчать. Но в таких условиях он молчать был не намерен. Он расскажет все до последней буквы. И даже больше.

– Я… он заказал запчасти… для сборки компьютеров. Просто запчасти. Ничего запрещенного. Ничего…

– Запчасти? – Успенский посмотрел на охранника, стоящего в дверях. – Ты меня дуришь, Миша? Какие еще запчасти? На трех микроавтобусах? Да еще несколько ходок?

– П…просто… поверьте мне, да, – Михаил Лаврентьев трясся от страха, – запчасти. И… очень дорогие. Самые дорогие. Да. Да! Я тоже удивился, зачем. Видеокарты, которые были на выставке в Токио, геймерские, самые последние. Я даже спросил его, зачем такие, можно было в два раза дешевле, но…

– И что он ответил?

– Он?

– Тутанхамон! – Успенский врезал кулаком по столу, монитор на столе подпрыгнул, чуть не опрокинувшись.

Михаил часто задышал, охранник сильнее припечатал его к полу.

– Знаешь, что с тобой будет, Миша, если ты не ответишь мне правду? Я пущу тебя на кровяную колбасу, и никто никогда тебя не найдет. Вообще. Твоя мама купит колбаски сегодня вечером и скажет – какая вкусная кровянка пошла!