Сергей Милушкин - Майнеры

Побеждали те, кто утверждал, что все куплено на корню. Это мнение, по понятным причинам, находило все больше и больше сторонников. Другая половина, меньшая, пыталась доказать, что все эти выходки – обычная постановка, не более того, – от начала до конца хорошо срежиссированный спектакль. Появился даже антиканал на Ютубе, в котором подробно препарировали каждый клип на предмет явных косяков, монтажных склеек, недоразумений и прочих доказательств постановки.

Тем не менее, как показали проведенные опросы, восемьдесят процентов зрителей Центрального телевидения хотели красивого и опасного зрелища, и им было совершенно наплевать, как это сделано: чем больше дерьма и страстей, тем лучше.

– А у нас тем временем на арену выходят трое финалистов, я повторяю для тех, кто не имеет возможности и просто не успел добраться до телевизоров, потому что на улицах настоящий Армагеддон! Эти крутые ребята, о которых уже знает вся страна, сегодня в студии нашего канала.

«Интересно, – подумал Ларин, – камень, брошенный в окно кабинета математики, тоже войдет в число двенадцати подвигов Успенского?»

Ларин не видел, что происходит на экранах, но догадывался, что ни о каких настоящих зрителях речи не идет. Обычно в таких случаях праздношатающаяся толпа служит ориентиром места проведения шоу, тут же никого. Максимум охрана Успенского и технический персонал может подыграть: представить же выгодно картинку, даже если на ней всего один человек пытается дорваться до участника шоу, – никаких проблем для мастеров спецэффектов не составляло.

Он выглянул из-за угла. Внутри металлический ангар был разделен на части пластиковыми перегородками. Пол застелен темным ковролином, так что его шаги, учитывая громкую речь диктора и музыкальные вставки, никто не мог услышать.

Ларин понятия не имел, удастся ли выполнить задуманное, но от этого зависела жизнь Скокова, у него попросту не было выхода. В крайнем случае, придется расчехлить ружье, морально он почти подошел к этому шагу. Почти.

Не раз, и не два, и не три на уроках у него возникало неотступное, почти навязчивое желание применить силу, но не ту силу в педагогическом смысле, вроде окрика, а настоящую мужскую силу, когда одним ударом хочется отправить очередного нахального сынка в глубокий нокаут. Но одно дело желание, и совсем другое – реальное действие. Мечтать можно сколько угодно, только держи свои желания поглубже, иначе они могут завести слишком далеко.

В цивилизованном обществе, если ты, конечно, не маргинал или обычный сумасшедший, приходится держать свои эмоции и руки под контролем, любое действие чревато вдвое тяжким противодействием.

Ларин не знал, сможет ли он реально сделать то, что собирался, или в последний момент пойдет на попятную, нервы не выдержат, и он предпочтет самый легкий выбор – никуда не лезть, как обычно поступал.

Он вышел из комнаты и оказался в длинном коридоре без потолка. Равномерный шум, идущий откуда-то из центра этого строения, здесь казался громче. С левой стороны коридора через равные промежутки находились такие же двери, как и та, из которой он только что вышел. На дверях висели таблички «Гримерная», «Гардероб», «Спецэффекты», «Звук», «Выпускающий редактор», снова «Гримерная» – в десяти метрах впереди он успел заметить чью-то тень, мелькнувшую за углом: там начинались ряды кресел, высокие штативы с яркими лампами освещения – он взялся за ручку гримерной, дверь поддалась, и Ларин проскочил внутрь, аккуратно ее прикрыв.

Внутри, спиной к нему, перед большим зеркалом сидела голая девица, она что-то втирала себе в лицо, сосредоточенно поворачиваясь то одной, то другой щекой.

В кабинете отсутствовал потолок, и было странно видеть ребристую конструкцию крыши с десятками прожекторов, повисших кабелей, монорельсов и прочего оборудования.

– Уже иду, – сказала девица, не поворачиваясь и не выказав никакого удивления. Она не пыталась прикрыться, продолжая свое занятие. Видимо, никому и в голову не могло прийти, что здесь могут быть посторонние.

– Еще есть время, – сказал Ларин. – Не спеши.

Она удивленно посмотрела на него в отражении зеркала:

– А ты кто?

– Линейный продюсер, – сказал Ларин первое, что пришло на ум. – Дима.

Услышав непонятные, но точно соответствующие месту слова, она успокоилась.

– Сейчас блок рекламы, потом повторы, так что время есть, – добавил Ларин.

Она кивнула.

– Что-то я тебя раньше не видела… Дима.

– Меня срочно перекинули с «Дома-два» для усиления. Будет жарко.

– Не может быть, – оживилась девушка. – Ты правда там работал?

– Два года.

– А они правда там перед камерами… ну, это…

– Правда, конечно. А что там еще делать?

– Ну да, и то верно. Не книжки же читать.

Он кивнул.

– Свою роль не забыла? Кстати, как звать?

– Анжела. Нет, не забыла. Э… сперва поединок за девушку, бой без правил, эти двое, как их – Демьян и Павел. Демьян покалечит Павла, проткнет его копьем, я должна упасть в обморок, потом скорая заберет Павла, мне дадут нашатырь, и я продолжу смотреть. Я должна бояться за Вадима, потому что симпатизирую ему, не хочу, чтобы он соглашался на финальный бой, но он не послушает меня. В финале Демьян почти убьет Вадима, я должна выскочить на сцену, Демьян сильно меня ударит. Я этого очень боюсь, что он не рассчитает силу… и я упаду на арене – вот тут кровь, мне нужно нажать на клапан, – она показала пластиковый пакет с алой субстанцией. – Вадим пощупает пульс и объявит, что я погибла, он рассвирепеет и в конечном итоге победит Демьяна. Я подам признаки жизни, сверху спустится лестница, и нас типа заберет вертолет – так увидят зрители. А всю съемочную бригаду в следующий момент накроет полиция.

– Круто, – сказал Ларин. – Только помни, когда теряешь сознание – глаза открывай не сразу, потому что камера минуту или две будет брать крупный план. Слушай команды ассистента.

Она кивнула.

– А ты не поможешь мне на «Дом» попасть? Хоть кем…

– Помогу, – сказал Ларин. – Ты, главное, сейчас все хорошо сделай.

Анжела заторопилась.

– Как хорошо, что ты мне попался, я всегда говорю, главное – быть в нужное время в нужном месте.

Ларин оглядел куцую гримерку. На вешалке возле входа висела ее розовая курточка и полиэтиленовый пакет с надписью «Текстильная фабрика „Красное знамя“, г. Раменское», внутри которого он разглядел термос и какие-то вещи.

Она сняла с крючка возле зеркала синий брючный костюм, блузку, шелковый шейный платок и принялась одеваться.

Ларин посмотрел на ее стройную фигуру, кивнул в отражение в зеркале, потом приоткрыл дверь. Проход был пуст.

Нужно спрятаться где-то, пока не наступит подходящий момент. Вряд ли орлы Успенского патрулируют ангар, поэтому годился любой темный угол. Он вышел из гримерной, быстрым уверенным шагом дошел до конца стенки и нырнул в проем позади ряда кресел и стены ангара, завешенной черной материей.