Сергей Милушкин - Майнеры

Много позже он узнал, что своей феноменальной памятью он обязан не этим продолжительным занятиям (хотя они, несомненно, помогли), а особой форме аутизма, редко диагностируемой и почти незаметной для окружающих. Ну, что значит незаметной… всю жизнь, с младших классов, его называли странным. Особенно когда он выходил к доске и декламировал целиком «Евгения Онегина», прочитав его в ночь перед школой, чем вызывал недоумение и даже страх учительницы литературы. Тщетно она пыталась разгадать его тайну, выискивая шпаргалки, проверяя руки, ноги, высматривая, кто из одноклассников мог быть соучастником «преступления». Поняв, что тайну разгадать не удастся, она предпочла его вообще больше не вызывать к доске, чтобы лишний раз не будоражить класс. Феноменальная память помогла ему закончить с отличием МФТИ [9]и устроиться в энергетику. Где он и остался, пугая окружающих, незаменимый и странный, как любимый публикой и одновременно пугающий уродец в цирке.

– Вам плохо, молодой человек? – услышал он строгий голос над плечом.

Терентьев дернулся, будто остаточное электричество от удара молнии стекло на землю, покинув тело. Поднял мутный взгляд на говорящего. Это был охранник в форме капитана. Вооруженный и подозрительный.

– Уснул, – буркнул Терентьев. – Извините. Пишу диссертацию, очень устаю.

– Диссертацию? – Военный прищурился, разглядывая папку на столе. – А какой вуз?

– МФТИ, – соврал Терентьев. Наверняка капитан слышал про этот вуз, что он крупный и известный. – Военная кафедра, – вставил он, предрекая вопрос, как он тут вообще очутился.

– А-а, – протянул капитан. – Тогда ясно.

Терентьев не стал уточнять, что ему ясно. Он взял папку, но военный остановил его.

– Я сам поставлю на место, – сказал он. – Вы можете идти. Ваше время истекло.

Каждому посетителю давалось строго определенное количество часов и минут, эта цифра проставлялась в пропуске, и на выходе отмечался остаток. Не успеешь найти материал, притом что картотека была ужасной, – твои проблемы. Военные не слишком горели желанием выдавать тайны.

– Пятый ряд, ячейка сто сорок один, год хранения тысяча девятьсот шестьдесят два.

Капитан ухмыльнулся.

– Удалось найти, что искали?

Арсений покачал головой, словно проверяя, на месте ли все то, что он только что туда закачал.

– Определенно.

– Что ж. Это немногим удается. Желаю удачи.

Арсений развернулся и направился к выходу. Там, слева от железной кованой двери, висел плакат: «Мобильным устройствам не доверяй, враг все услышит, в эфир не болтай» и внизу приписка: «Запрещено выносить материалы архива, разглашать военную тайну, использовать любые технические средства для копирования и воспроизводства архивных сведений».

Дверь перед ним открылась, и подтянутый человек в военной форме показал рукой на рамку: «Прошу сюда. Если у вас есть какие-либо предметы в карманах, выгрузите их содержимое перед рамкой».

Терентьев развел руками.

Когда он вышел на улицу, уже вечерело. Голова гудела. Он медленно пошел по тротуару, наслаждаясь майским вечером. Легкий ветерок теребил его челку и приятно охлаждал лоб. Он свернул с невзрачной улицы, где находился архив, на более оживленную, оттуда попал на проспект. Ноги сами несли его – вдоль витрин с изогнутыми манекенами, мимо рекламных плакатов и тумб, в потоке спешащих людей.

Каким-то образом он очутился на площади Воровского, увидел вывеску «Старбакс» и машинально шагнул внутрь. Очень хотелось кофе. Черного кофе с молоком, капучино или американо – не важно, сладкого, с двойным сахаром. Он понял, что едва держится на ногах и мозг сам привел его сюда, за спасительной дозой кофеина и сахарозы.

Миловидная девушка в зеленом переднике за стойкой взглянула на него и нахмурилась, но он даже не отреагировал. Вероятно, его внешний вид вызывал вопросы.

– Кофе, капучино есть?

– Конечно, что-нибудь еще? Десерт?

– Двойной сахар. Даже четверной, если можно.

– Нет проблем. Четверной. Это все?

– Да.

Он расплатился, получил свой кофе и пристроился возле окна. Вечером заведение было забито молодежью, клерками различного уровня, бизнесменами – все выглядели прилично, но каким-то внутренним чутьем ему казалось, будто что-то не так. Кто-то смотрел на него. Не та девушка за стойкой, он незаметно наблюдал за ней, потому что она была хорошенькой. Или воспаленный мозг требовал отдыха таким образом…

Рядом галдели трое студентов, он сразу узнал в них студентов – молодые, импульсивные, безапелляционные – энергия так и брызжет, слова не успевают оформиться в голове, как тут же оказываются на языке.

– Айда в Питер на футбол, есть возможность взять билеты, меньше недели осталось! – сказал парень с длинными ухоженными волосами, стоящий к нему спиной.

– Питер? Да ну, какого? – воспротивился второй, тощий, в золотых очках, видно ботан.

– Четвертого.

– Я бы поехал, а что? – ответил третий, русый, с приятной улыбкой. – Все равно делать нечего. А кто играет?

– Наши с Арменией. Выход в Евро.

– А шансы есть? – не унимался ботан.

– Если выиграют, выходят, – ответил длинноволосый.

– Да это вам делать нечего, у меня полно всего.

– Полно всего? И чего у тебя полно? Клянчишь вечно…

Ботан нахмурился.

– Скоро разбогатею, придурки.

Двое его друзей загоготали.

– Ты уже автомастерскую открыл, до сих пор рассчитаться не можешь!

Видя, что ботан изменился в лице, один из парней похлопал его по плечу.

– Да не обижайся, все мы лажаем. Не всё сразу, чувак. Сейчас лучше шмот идет брендовый, вот чем надо заниматься, если в «Газпроме» дяди нет.

Очкарик хотел что-то сказать, но промолчал. Потом залез в свою папку, выудил оттуда лист бумаги.

– Гляньте вот сюда, только посмотрите одним глазом. Если вы не тупые бараны, то сообразите, что к чему. И хрен поедете куда-то четвертого июня.

Двое пристроились возле ботана и вперили свои взгляды в лист.

Терентьев рассматривал их не стесняясь, они не обращали на него никакого внимания.

– Слышь, Гена, а где ты это взял? Откуда у тебя это? – спросил длинноволосый, запустив руку в свою шикарную шевелюру.

– Что, интересно?

– Хм… выглядит, конечно, просто невероятно. Новая МММ? Откуда такой рост?

– Это долго объяснять, если очень хочется, погуглите. Я решил купить, и вам советую.

– А как это вообще делается? – спросил второй.

– Вам вообще ничего делать не нужно. Даете мне деньги, я за небольшой процент все организую.

Двое переглянулись.

– Надо, конечно, подумать… но если это правда, если реально…

– По штуке можно вкинуть, – сказал длинноволосый. – Для затравки.

– А если пролет?

Ботан смотрел, как разговаривают его друзья-инвесторы, и мотал головой от одного к другому, а Терентьев силился понять, о чем они говорят. Но он все явственнее чувствовал себя некомфортно. Металл? Лес? Акции? Что это может быть?