Марина Серова - Похищение по расписанию

Лаки для ногтей, блестки какие-то, кремы и помады дорогих брендов, пара флаконов недешевых духов, а в шкафу-купе целый арсенал одежды и обуви на все сезоны — она мало в чем нуждалась. Но хотя в ее комнате было почти все для того, чтобы жить и не тужить, все же что-то намекало на то, что Ксения Игоревна Сапсанова не чувствовала себя здесь как дома.

Особняк Игоря Дмитриевича не был наполнен всякой золоченой или мраморной вычурной показухой, которой некоторые богачи любят украшать свои жилища. Ни статуй, ни декоративных фонтанчиков, ни собранных в гармошку атласных гардин здесь не наблюдалось. В доме было много света, но мебель имела темные оттенки, так же, как и немногочисленные напольные ковры или светильники. А сама мебель, кстати, явно не выписывалась из-за границы. В общем, обстановка, в которую я попала, была аскетично-икеевской, но наличие прекрасного вкуса чувствовалось во всем. Смущали только эти расписные настенные тарелочки, которые я увидела на втором этаже. Ну, может, это дело рук кого-то из домашних. Увлекаются же люди всяким-разным. Пришлось мне как-то сопровождать на ежегодном благотворительном съезде одну тарасовскую телеведущую, которая все четыре дня, которые мы провели вместе, приглашала меня после работы зайти к ней домой и обсудить прошедший день за чашкой чая. Там я услышала от нее массу закулисных историй, о которых никогда не напишут в газетах, а также была сильно удивлена одним фактом. Дама, казавшаяся, мягко говоря, не совсем умной, просто поддерживала такой имидж на публике. Дома же занималась совсем другим — выхаживала покалеченных жизнью бездомных животных, которым, как правило, не дают надежды ветеринары. Она держала больное зверье в специально для этих целей отведенной комнате, которую оборудовала под мини-лазарет. Устроила там целый госпиталь. И никому об этом не рассказывала. Меня тоже попросила молчать.

— Понимаете, Женя, ведь если люди узнают, что я из пипетки выкармливаю подвальную крысу, то, конечно, это будет мне в плюс. Сначала. А потом все перевернут и поднимут на смех.

— Отчего же вы не пользуетесь ветлечебницами? — спросила тогда ее я. — Думаю, вам бы там не отказали.

— Именно там мне и отказали.

— Вы занимаетесь этим без помощников?

— Моя домработница имеет высшее ветеринарное образование. Когда меня нет, она тут всем заправляет. И мне самой нравится с ними возиться. Понимаете? Мне помогают и другие люди, конечно. И я прилично плачу им за их молчание.

— Мне не нужно платить, — сказала я. — Я вообще могу ослепнуть ради дела.

Я ее понимала. Понимаю и сейчас, спустя время. И не вижу связи между ее публичным образом и ночными бдениями возле капельниц, которые она вместе со своими помощниками ставит всякой живности.

Другой мой клиент — ювелир, «золотые руки» — очень любил строить дома из шоколадных батончиков. Один такой «небоскреб» упирался в потолок его квартиры. Это была копия Большого театра. Я до сих пор пребываю под некоторым впечатлением.

В общем, разные увлечения у людей случаются. Сапсанов вот, владея огромным состоянием, не спешит украшать свой особняк самоцветами. Тоже, можно сказать, хобби. Или диагноз. Называется «Синдром отшельника».

Вспоминая и размышляя, я незаметно дошла до другого конца второго этажа, спустилась по лестнице и увидела огромную кухню, в самой середине которой был установлен здоровенный кухонный стол. Возле него спиной ко мне стояла невысокая немолодая женщина. Понимая, что могу напугать ее своим внезапным появлением, я решила «постучаться» в стенку высокого шкафа, стоявшего около входной двери.

Женщина обернулась. Я увидела на столе разделочную доску с огромным букетом свежей петрушки. В руке у женщины был нож.

— Здравствуйте, — как можно дружелюбнее сказала я. — Извините, если отвлекаю.

— А вы кто? — недобро спросила она и бросила тревожный взгляд мне за спину.

— Евгения, — протянула я руку. — Знакомая Игоря Дмитриевича. Еще раз прошу прощения.

Женщина положила нож на доску и тоже протянула мне руку.

— Иза, — представилась она. — Повар я. Или кухарка. Как угодно. Вам, наверное, что-то надо? Просто так на кухню знакомые Игоря Дмитриевича не приходят. Перекусить хотите? Водички? Или что?

— Ничего, спасибо. Вы, наверное, в курсе, что произошло с дочкой Игоря Дмитриевича.

— В голове не укладывается… — прошептала Иза, — я как раз суп приготовила на всю ораву, а тут охранник по местному телефону позвонил. Сообщил, что девчонку украли. Боже мой, боже мой! А хозяин что, уже полицию вызвал? — удивилась Иза. — Быстро он.

— Не вызвал, — успокоила я ее. — Я не из полиции. С сегодняшнего дня я должна была работать здесь телохранителем Ксении, но вышло так, что мы даже встретиться не успели.

Лицо Изы вытянулось.

— Чудеса, — проговорила она. — Чего ж он раньше-то этого не сделал?

— Вы о чем? — не поняла я.

— Говорю, почему раньше к ней никого не приставил? — повторила Иза. — Может, и цела была бы сейчас девочка.

Похоже, Иза всякого навидалась в своей жизни, если даже не удивилась тому, что стоявшая перед ней девушка может кого-то охранять и защищать.

— Значит, я была бы первой в своем роде?

— Ну, до вас никаких телохранителей у Ксюшки не было. Я бы точно знала.

— Близко общались?

— Ну, так, — Иза повернулась к столу и удобнее взялась за пучок зелени. — Женщин в штате не так много, а тех, кто работает давно, можно пересчитать по пальцам на одной руке. Я вот почти десять лет тут.

Она стала заправски рубить зелень. Расправившись с ней, отнесла прямо на разделочной доске к кухонной плите и засыпала в большую суповую кастрюлю.

— Гороховый, — сообщила она. — Не желаете тарелочку? Наваристый, на ребрышках, с травками всякими.

— Да вы знаете… с учетом обстоятельств… Не до еды как-то.

— Никому кусок в горло не полезет, — согласилась Иза. — И мне тоже. Ничего. Дело сделано, еда готова. Если кто захочет, то вот она.

— Вы сказали, что работаете здесь почти десять лет, — словно невзначай напомнила я.

— С первого дня. Как хозяева приехали, так тут и обитаю.

— Тогда семья еще была полной?

— Точно, — с сожалением в голосе ответила Иза. — Недолго счастье тут царило. Они сильно цапались между собой, родители-то. Няня в такие моменты быстренько уводила Ксюшку на улицу, чтобы ребенок ничего не слышал.

— Из-за чего ругались-то?

— Не могу сказать, — пожала плечами Иза. — Их крики до кухни не долетали. Правда, Юля…

— …бывшая супруга?

— Да. Юля потом приходила вся зареванная, с пятнами на лице.

— К вам приходила?

— Не ко мне, кто я ей такая, — махнула рукой Иза. — Она, как и вы, очевидно, просто таким путем шла на улицу. Вон через ту дверь, — указала рукой Иза. — Это один из выходов. В доме их три: вот этот, потом есть еще один проход, но он для тех, кто работает с садом-огородом, и третий, главный. Там, где крыльцо.