Марина Серова - День твоей смерти

— Я хотела сказать тебе, Женя, что испекла торт, — в голосе моей тетушки прозвучали нотки торжественности и даже хвастовства.

Я не могла взять в толк, с какой стати тетя Мила решила сообщить мне о таком рядовом событии. Торты она пекла часто — и для того, чтобы меня побаловать, и в подарок своим приятельницам.

— Бисквитный или песочный? — спросила я, чтобы поддержать разговор.

— Готический, — с придыханием ответила тетушка.

— Какой? Готический? Я не ослышалась?

— Нет, Женя, ты все правильно услышала. Я долго думала над твоей просьбой. То, что мы учились с Петей Калистратовым в параллельной группе, не давало мне никаких привилегий в общении с этим чиновником. Но потом я вспомнила одну деталь — он большой любитель сладкого. У меня возникла идея, что можно задобрить его тортиком, изготовленным в готическом стиле. Честно говоря, мне давно хотелось попробовать новомодный рецепт сливочного крема с активированным углем, а тут подвернулся подходящий случай. Коржи шоколадные, а вот крем и глазурь — черные. Женя, это надо было видеть! — восторженно говорила тетя Мила. — Я сверху еще паутину и черепа нарисовала. В общем, с таким тортиком только Хэллоуин отмечать, впрочем, для рядового готического чаепития тоже подойдет. Вот я и звонила тебе, чтобы ты передала этот торт проштрафившемуся готу, дабы он подмаслил Калигулу.

— Тетя Мила, ты прелесть! Я сейчас заеду к тебе за этим тортиком.

— Женя, остынь. Во-первых, это не тортик, а торт на два с половиной килограмма, а во-вторых, у меня его уже нет.

— Как это нет? А где он? — Моя тетушка молчала, и я выдвинула свою версию: — К тебе что, приходили подружки, и вы разыграли его?

— Нет, я отнесла его.

— Как отнесла? Куда?

— Я не смогла до тебя дозвониться и решила сама отнести торт Калистратову. Пошла в комитет, в котором он работает, позвонила Петру по внутреннему телефону, представилась и попросила спуститься ко мне. Он был заинтригован моим визитом, поэтому спустился. Женя, ты бы слышала, какую я чушь несла о том, что Жук мой племянник, что он очень сожалеет о случившемся. В конечном итоге я вручила Калистратову торт и сказала, что это взятка за то, чтобы мой племянник вернулся в клуб. Я не могу описать тебе словами, как менялось выражение лица у Калигулы, когда он меня слушал, но когда я открыла коробку и показала свой торт, эмоция была положительной. Я тебе, Женя, больше скажу, он был в восторге! Петя позвонил своему водителю, чтобы тот забрал у него коробку, а мне сказал, что Жук прощен и может возвращаться в клуб.

— Тетя Мила, надеюсь, ты сфотографировала это произведение кулинарно-готического искусства?

— Конечно, вернешься домой, посмотришь. Кстати, а когда ты вернешься?

— Мой клиент возвращается в Тарасов через три дня. Так что осталось совсем чуть-чуть.

— Береги себя, Женя. — Тетя Мила отключилась.

Я сразу же перезвонила Георгичу и сообщила ему радостную весть о том, что он снова может посещать клуб.

— Серьезно? — не поверил тот. — У твоей тетки это получилось?

— У твоей, — поправила я. — Моей родственнице пришлось представиться твоей тетушкой и дать Калигуле сладкую взятку.

— Сегодня вечером проверю, — вместо благодарности сказал гот.

Три дня до возвращения Дмитрия, Алены и Сонечки прошли более или менее спокойно. Лизавета затаскала меня по магазинам. У меня создалось впечатление, что она решила спустить все деньги, которые остались у нее на карточке. Она обновила свой гардероб, потому что старый, по ее мнению, не слишком сочетался с ее новым образом, освежила интерьер в квартире Николаса, накупила кучу подарков мне и Катерине, а также оплатила ей лечение в частной клинике.

Дмитрий был приятно удивлен переменами, произошедшими в облике его матушки, и даже дал мне премию за то, что я уговорила ее перекрасить зеленые волосы в черный цвет. Уж не знаю, с чего он взял, что это моя заслуга, возможно, кто-то из прислуги его надоумил. Разумеется, о том, что жизнь Елизаветы Константиновны висела на волоске, он так и не узнал.

В последний день моей работы вдоль пруда был установлен кованый забор с вензелями.