Марина Серова - Черный талант

— Ты — Рэйвен. Тебя нарекли Рэйвен. А я — Убийца Ворон.

И прежде чем она поняла смысл этих слов, Дженни Смит навеки погрузилась в Реку Забвения.

Джеймс Блек задумчиво смотрел на газетный заголовок. В углу страницы значилось: двенадцатилетняя пациентка психиатрической лечебницы 137 найдена мертвой. Причина смерти — инфаркт миокарда.

Обстоятельства смерти не выяснены».

Я перевела дыхание — роман заканчивался смертью главной героини Дженни Смит, которая и была убийцей-вампиром своей сестры и других жертв. Да, определенно, с Владиславом Курагиным явно что-то не так — налицо психическое расстройство, раз он написал подобную вещь.

У меня не было ни малейшего желания перечитывать книгу, несмотря на то, что она буквально заставила меня прочитать ее от корки до корки. На часах было почти четыре — я засиделась за компьютером едва ли не до рассвета. Следовало пойти спать, но впечатление от романа было настолько сильно, что я прекрасно понимала: заснуть мне не удастся.

Я вышла в коридор, прошла на кухню. Включила чайник и уселась на стул, обдумывая прочитанную книгу. Пожалуй, это едва ли не самое сильное произведение, которое мне доводилось читать. Однако на месте редакторов «Лучшей книги» я бы не стала просить Курагина писать что-то еще — наоборот, посоветовала бы автору воздержаться от дальнейших писательских экспериментов, дабы сохранить рассудок читателей в добром здравии. Уж на что я, человек, который в жизни повидал многое, отличающийся устойчивой психикой, — даже я была потрясена книгой. На романе следовало бы сделать пометку «не для слабонервных» и «18+». По крайней мере, детям подобное лучше вообще не брать в руки.

Итак, остается дождаться утра и позвонить Ладе, затем нанести визит в семью Курагиных и как следует поговорить с Владиславом по поводу его произведения.

Едва дождавшись половины девятого утра, я взяла мобильный телефон и набрала номер Владислава Курагина. Поспать в эту ночь мне так и не удалось — то ли книга была виновата, то ли мне так не терпелось назначить время беседы с писателем. Я не разбудила его — Курагин сразу взял трубку, как будто ожидал телефонного звонка. Голос его звучал встревоженно.

— Кто это? — как всегда, без приветствий, лаконично спросил он.

— Это Татьяна Иванова, — представилась я. Похоже, писатель не забил мой номер в память телефона — может, не ожидал, что я снова пожелаю побеседовать с ним. — Я журналист, помните меня? Недавно я брала интервью для газеты.

— Что вы хотите? — все так же без намека на вежливость оборвал меня Курагин.

— Я хотела бы встретиться с вами, — начала я. — Это очень важно, мне просто необходимо побеседовать с вами как можно скорее!

— Я занят, — как всегда, начал отказываться от встречи писатель. Знаем, проходили уже, меня этим не остановишь, поэтому я тут же проговорила:

— Дело крайне важное, для вас в первую очередь! Это не телефонный разговор, и чем скорее я смогу с вами побеседовать, тем будет лучше для вас же!

Все это я наговорила Владиславу по той простой причине, что мне нужно было как можно скорее устроить свое свидание с ним. Скажи я, что хочу просто поговорить с Курагиным о его книге, тот бы попросту повесил трубку — мол, времени нет, что хотите, то и делайте. А учитывая рассказ Лады, которая была убеждена, что ее муж чего-то или кого-то боится, я решила заинтриговать писателя — якобы знаю нечто важное, поэтому я была уверена, что Курагин попадется в мои силки. И оказалась права — Владислав коротко бросил:

— Хорошо, приезжайте. Я поговорю с вами.

Утро нового дня было морозным и безоблачным. Наверно, если б наконец выпал снег, было бы не так холодно, однако на асфальте не имелось даже следа самой жалкой снежинки, и только оставшиеся после дождей лужи покрылись хрупкой коркой льда. Я села в свою машину и без всяких приключений добралась до дома, в котором проживали Курагины. Дверь мне открыла Лада — видимо, супруга писателя уже отвезла дочь в школу и теперь находилась дома. Нам пришлось изобразить с ней первую встречу незнакомых людей: «Здравствуйте, вы к нам? По какому вопросу? Ах, журналистка, хорошо, пройдите в комнату моего мужа…»

Владислав не вышел в коридор встретить меня — я увидела его, как всегда, сидящим за компьютером, но писал он новую книгу или развлекался пасьянсом, понятно не было. Рабочий стол компьютера украшали немногочисленные значки, а никаких программ открыто не было. У меня создалось ощущение, что сочинитель не закрыл перед моим визитом текстовые документы или приложение с играми, а попросту все утро сидел, уставившись в монитор. Рядом на столе стояла недопитая чашка кофе, лежал бутерброд с колбасой, к которому Курагин даже не притронулся. Услышав мой вежливый стук в дверь и звук шагов, он повернулся ко мне лицом, стараясь всем своим видом продемонстрировать равнодушие и безучастность. Но я прекрасно видела, что в глазах его горит нетерпение и нечто похожее на страх.

— Доброе утро, — вежливо начала я. — Спасибо, что согласились принять меня.

— Вы хотели поговорить со мной о чем-то важном, — бесцеремонно оборвал Курагин. — О чем?

— Да, у меня есть некоторые сомнения, которые напрямую зависят от содержания вашей книги, «Черного города для Рэйвен», — уклончиво ответила я. — Но прежде чем я скажу вам о них, нужно, чтобы вы ответили на несколько вопросов, которые касаются вашего романа. Я вас уверяю, это не займет много времени.

— Спрашивайте, — милостиво разрешил Курагин. Я опустилась на стул — не стоило ждать приступа вежливости писателя, вряд ли он в курсе, что дамам и гостям предлагают присесть.

— Я прочитала ваш роман, — сказала я. — Начала книгу вечером, но остановиться не смогла, поэтому всю ночь напролет я сидела за компьютером, до тех пор, пока не прочитала все произведение до конца. Сразу скажу вам: вещь сильная, она до последнего держит читателя в напряжении и буквально не отпускает его. Однако я очень удивилась, что книгу допустили к печати.

— Почему же? — удивился Курагин. Его изумление было искренним, не наигранным, это сразу бросалось в глаза.

— Потому что книга очень тяжелая, — сделала я акцент на слове «очень». — И у меня возникли вопросы относительно психического здоровья ее автора. Те эпизоды, где речь идет о Черном городе и второй половине сущности главной героини — той, что зовется Рэйвен и Убийцей Вороном, — написаны так, словно сочинивший их человек был в состоянии наркотического опьянения или переживал приступ помешательства. Скажите, как вы писали эти главы? Я читала много книг, но такая мне попадается впервые.

— Вы всерьез полагаете, что я принимаю наркотики? — усмехнулся Курагин. — Или думаете, что перед вами сумасшедший шизофреник?