Марина Серова - Итальянский беглец

Я рядом с тобой, но ты меня не видишь, — вот как можно было бы расшифровать это иррациональное послание. Я не увлекаюсь эзотерикой, но не отрицаю, что порой в наших снах кроется решение проблем, над которыми мы тщетно бьемся в бодрствующем состоянии. И в этом нет никакого мистицизма, напротив, подобная точка зрения имеет вполне научное обоснование. Однако никакой подсказки этот мой сон не содержал. Разве что постоянно быть начеку, но в таких рекомендациях я не нуждаюсь.

Завершив свой утренний туалет, я сварила кофе.

— Доброе утро! — в дверях появился Павел. — Кофейком наслаждаешься?

Он посмотрел на дымящийся в моей чашке ароматный напиток чуточку завистливым взглядом.

— Здесь и на твою долю хватит, — милостиво отозвалась я и подозрительно поинтересовалась: — Уж не на пробежку ли ты собрался.

Павел, облаченный в зеленовато-серый спортивный костюм, утвердительно кивнул.

— Присоединишься?

— Куда ж я денусь, — вздохнула я. — А Габриэлла?

Павел извлек из подвесного шкафчика пачку с хрустящими хлебцами и, подсев к столу, налил себе кофе.

— Еще спит. Да она раньше девяти и не встает, — он с аппетитом захрустел хлебцем.

— Значит, придется оставить ее в квартире одну? — Эта перспектива меня слегка обеспокоила.

— Ну, она ведь не ребенок. — Павел, похоже, забыл, как намедни сам же сравнил Габриэллу с ребенком. — К тому же мы недалеко и ненадолго.

Мы вышли из дома и, пройдя через дворик, двинулись в сторону пустыря, начинавшегося прямо за соседней многоэтажкой. Этот пустырь со всех сторон окружал пятачок, на котором располагался наш таунхаус, втиснутый между двумя высотками. Таким образом, получилось нечто наподобие стадиона, служившего одновременно местом для выгула собак. Мы с Павлом решили пробежаться по окружности этого стихийно возникшего стадиона, постепенно набирая темп.

— Ну, и что ты решил? — не выдержала я, так как меня с самого пробуждения не покидала мысль во что бы то ни стало заставить Павла разговориться. Он тут же сбавил скорость, а затем и вовсе перешел на ходьбу.

— Ладно, — обреченно махнул он рукой, — слушай. Все равно ведь не отстанешь.

Мы теперь совсем уж прогулочным шагом шли рядом, но Павел по-прежнему молчал, видимо, собираясь с мыслями. У меня же зародилось стойкое подозрение, что он задумал преподнести новую правдоподобную выдумку. Так и до паранойи недалеко…

— Ты помнишь эти видео, которые подбросили под дверь? — внезапно спросил Павел. Еще бы мне их не помнить!

— Я никак не могу вспомнить, что это за тип в первом фрагменте, — я вопросительно посмотрела на Павла. Тот усмехнулся.

— Да, это тот еще тип! Это же Кальдекут Рэлли. Неужели не узнала?

И Павел удивленно посмотрел на меня. Я аж подпрыгнула. Да это же тот самый Рэлли, которого окрестили Шпион-улыбка. Международный аферист, в свое время начинавший как скромный служащий в юридическом отделе одного из посольств. Благодаря своему обаянию и невероятной изворотливости он начал быстро продвигаться не без претензий на блестящую дипломатическую карьеру. По слухам, никогда не пренебрегал связями с влиятельными дамами, снискав себе даже довольно гнусную славу переходящего фаворита.

Потом внезапно отошел от дел, создал некую фирму по торговле всем и вся, но, судя по всему, не слишком заботился о ее процветании. Разумеется, убыточная фирма существовала лишь для прикрытия. Основной доход господину Рэлли приносила его тайная политическая деятельность. Благодаря былым связям в политике он скопил значительную информационную базу, состоящую главным образом из компроматов на всех хоть сколько-нибудь влиятельных политиков и бизнесменов европейских государств. Это и был его основной капитал, который неуклонно рос, к тому же принося своему владельцу немалые дивиденды.

На этого хитрого интригана заводили бесчисленное количество дел, как правило, ничем не оканчивающихся. На него охотились многие финансовые и политические тузы, для которых Рэлли был дамокловым мечом. Однако каким-то непостижимым образом он до сих пор был жив и прекрасно себя чувствовал. Объяснялось это довольно просто — Кальдекут Рэлли всем был по-своему нужен. Он никогда не отказывал своим знакомым в оказании, прямо скажем, дурно пахнущих услуг, тем самым затягивая каждого из них еще глубже в трясину своих интриг. По-видимому, и Павла он каким-то образом вовлек в свою орбиту, превратив его в мишень неизвестного шантажиста.

— Где ты с ним встречался? — поинтересовалась я, имея в виду ту самую видеосъемку.

— В Риме, в клубе «Sub Rosa».

Я невольно улыбнулась, поскольку это показалось мне откровенным ребячеством. Название клуба с латыни переводится как «под розой». Это иносказание, означающее нечто вроде «все сказанное здесь не выйдет за пределы этого дома» и все в таком роде. Подразумевалось, что посетители клуба могут смело делиться своими самыми сокровенными тайнами, не опасаясь, что сказанное «под розой» станет достоянием гласности.

— Там что, правда розы на потолке нарисованы? — полюбопытствовала я.

— Не поверишь! — живо отозвался Павел. — В каждой комнате!

Я действительно не могла поверить, что кто-нибудь из опытных хищников, посещавших пару раз в неделю дорогой элитный клуб по интересам, мог принимать всерьез эту своеобразную защиту интеллектуальной собственности, если можно так выразиться.

— И многое ты там разболтал? — поинтересовалась я.

— Всю подноготную! — улыбнулся Павел и тут же помрачнел. — На самом деле все гораздо хуже.

— А именно? — насторожилась я.

В этот момент мы дошли до того места, с которого отлично просматривался таунхаус с примыкавшим к нему двориком.

— Пойдем посидим немного возле дома, — предложил Павел. — А то кружим тут на всеобщем обозрении.

Мы в полном молчании направились к дому. Мой клиент вновь погрузился в глубокую задумчивость, и я тоже размышляла над тем, что же может быть хуже для агента спецслужб, чем оказаться засвеченным в обществе такого субъекта, как Кальдекут Рэлли.

— Ты знаешь, чем по-настоящему плохо это видео? — спросил Павел, когда мы расположились на скамейке у входа в наш подъезд.

— Шантажисту стало известно о твоих связях с этим аферистом? — выдала я первое, что пришло в голову.

Павел внимательно посмотрел на меня.

— Это видео четырехлетней давности, — тихо произнес он наконец. — Оно было сделано в тот самый день, когда произошла авиакатастрофа.

Я смотрела на Павла, не веря собственным ушам.

— То есть ты хочешь сказать…

Павел кивнул.

— Я остался жив только потому, что меня не было в том самолете, — подтвердил он мою догадку. — Это я был тем самым пассажиром, который в последний момент отказался от полета. Я просто остался в Риме.