Марина Серова - Варшавская вендетта

Молодой человек начинал потихоньку закипать. И мне с трудом удавалось его сдерживать. Что, впрочем, понятно, я сама разозлилась бы, если бы мне пришлось раз за разом повторять одно и то же.

Тем более рассказывать жуткую историю семейной трагедии. И убеждать равнодушных чиновников в том, что это правда, а не выдумка маленького мальчика. Или обозленного взрослого парня.

— Показания о любом убийстве очень важны. Но поймите, молодой человек, вы не являетесь надежным свидетелем.

— Это почему же?! — возмутился Марек.

— С юридической точки зрения мой клиент чист перед законом. Ему так и не предъявили обвинения. И вы не можете ставить под сомнение его надежность, — возразил адвокат.

— Я имел в виду вовсе не это, — парировал лейтенант. — Марек Збигнев и раньше во время задержания делал подобные заявления. И полицейский департамент не просто так остался глух к его словам. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь с выводами нашего штатного психолога. Молодой человек, который в раннем детстве стал свидетелем жесточайшего преступления или просто страшных событий, унесших жизни родителей, и в результате шока потерявший память, не может считаться надежным свидетелем. Даже если впоследствии амнезия прошла и память вернулась в полном объеме.

— Но память действительно вернулась полностью! — горячо воскликнул Марек.

— А психологи уверяют, что это могут быть ложные воспоминания, которые мозг выдал на фоне стресса! Такие воспоминания не могут быть свидетельством в суде! Как и не могут служить основанием для возобновления дела!

— Что еще за ложные воспоминания?! — возмутился Марек. — Я помню все отчетливо и очень хорошо!

— Я это прекрасно понимаю и даже сопереживаю вам, поверьте! Но проблема в том, что ваш мозг не сумеет отличить настоящие воспоминания от воспоминаний ложных. Это редкая аномалия мозга при амнезии, но такое случается. Понимаете?! Есть зафиксированные и описанные психологами и психиатрами случаи. Они называют это конфабуляцией! Понимаете?! Даже термин придумали. Так что вы должны найти другие основания для восстановления расследования по делу! Как и основания для привлечения Людвига Збигнева обвиняемым в убийствах.

— И мы их обязательно найдем, — заверила я, — так что до встречи, пан офицер! Пойдемте, — кивнула Яну с Мареком.

Пока лейтенант рассказывал о редком феномене, я вспомнила, что читала несколько статей об этом. Там, кроме медицинских терминов и долгих рассуждений, описывались реальные случаи из жизни.

Так что на сей раз служитель закона был прав. Они не могут рисковать и отталкиваться от показаний, которые так легко оспорить.

Поэтому мы были вынуждены попрощаться и уйти.

— Почему мы не стали настаивать? Скандалить или законы искать? Почему ушли так быстро? — бушевал уже на улице Марек. — Они бюрократы, формалисты или просто бездельники! Расследование дела, похоже, категорически не желают возобновлять, чтобы лишний раз не напрягаться! Не переделывать плохо выполненную работу! Но я этого так не оставлю! И молчать не стану! Мы пойдем с жалобой в вышестоящие органы! Ян, кто там над полицией? Министерство юстиции или прокуратура? Или, может, сначала стоило пойти к начальнику этого умника? Кто он там, лейтенант?! А начальником в полицейском участке должен быть капитан или кто-то чином выше?

— Давайте не будем говорить на улице, а присядем где-нибудь. — Я взяла Марека под руку. — Ян, сориентируйте меня. Здесь поблизости есть приличное заведение?

— Да, небольшой пивной ресторанчик неподалеку.

— Марек, ты не возражаешь, если мы зайдем туда? Нужно немного пройтись в ту сторону направо?

— Да, все верно.

Поскольку я уже держала молодого человека под руку, то стала легонько надавливать рукой на его руку, тянуть в нужном направлении. И он с недовольной, раздосадованной гримасой на лице, но подчинялся этому давлению, словно лодка рулю.

— Ладно, давайте присядем и поговорим в этом заведении. Только я не понимаю зачем?!

— Мне и Жене нельзя алкоголь, — вставил Ян, — даже пиво, — а ты, если хочешь, можешь выпить бокальчик. Чтобы немного успокоиться.

— Это меня не успокоит, дорогой Ян, — фыркнул молодой человек.

— Все равно, мы что-то обязательно закажем. Если не алкоголь, то кофе, его подают везде. И, может быть, что-нибудь перекусим, если здесь приличная еда.

— Женя, у меня ощущение, что ты хочешь нам что-то сказать, — заявил Марек, как только мы вошли внутрь заведения и уселись за свободный столик, — только не решаешься. И собираешься сначала немного подготовить.

— У тебя хорошо развита интуиция, — кивнула я.

— Не нужно пытаться подсластить пилюлю, — поморщился молодой человек.

— Нет, ничего такого. Просто я не хотела говорить на улице. Там, где нас могут услышать посторонние люди.

— Значит, давайте сделаем заказ и поговорим. Тогда нас даже официант не потревожит.

— Хорошо.

За столом царило напряженное молчание, пока нам приносили кофе и какие-то закуски. На горячее молодые люди заказали тушеные ребрышки и жаренные на гриле сосиски с овощами, каждому по порции. А еще томатный сок и кофе в придачу. Меня заказ не особо интересовал. Я подбирала нужные слова для разговора с Мареком. Мы дождались, пока официант принесет приборы и заказ. И только потом продолжили наше общение.

— Женя, думаю, ты уже можешь сказать, что хотела, — в нетерпении Марек едва сдерживался.

— К огромному сожалению, полицейский прав. Твои показания не применимы в суде из-за амнезии. Мы, конечно, можем поспорить. Можем даже вызвать Генри Смита из Лондона в качестве эксперта. Но, возможно, правоохранители все равно откажутся возобновить расследование и привлечь Людвига к ответственности.

— Этого не может быть! Просто никак не может!! — вскричал Марек так громко, что на него обернулись посетители, сидящие за соседним столиком.

— К сожалению, может.

— Но я все отлично помню! Различные подробности из детства! Запах папиного одеколона! Вкус лимонных кексов, что пекла для нас мама по воскресеньям после мессы! И многое, многое другое! Каждый важный факт из моей жизни! И каждую ерундовую мелочь, я вспомнил все!

— Марек, и я, и Ян, мы оба тебе верим! И понимаем, что твои воспоминания настоящие. Но юридически, если возможность ложных воспоминаний существует, ты не годишься в свидетели! Зафиксированы случаи, когда люди с амнезией из кусков увиденных фильмов и прочитанных книг формировали воспоминания, которые якобы произвольно всплывали в их голове. И которые не только искажали факты, но и полностью меняли личность пациента, будто это был совсем другой человек. С другим характером, суждениями и привычками. Например, тихая, робкая и застенчивая учительница младших классов, находясь в психиатрической клинике, стала вспоминать, что работала на севере в женской колонии надзирательницей. Она рассказывала лечащему врачу подробности своей работы, как издевалась над заключенными. И как это ей нравилось. А это уже проявление садистских наклонностей! И потом во время расспросов врача женщина объясняла, как именно она смогла вспомнить тот или иной «факт» из «своей» жизни. То есть находила вполне осознанное обоснование. В первую неделю содержания в больнице она вела себя напористо и грубо. Хамила персоналу, кричала на больных, часто распускала руки.