Марина Серова - Варшавская вендетта

Похоже, Мария Карловна так и подумала. Потому что пожала плечами, словно хотела сказать, — кто этих иностранцев разберет, — и, высоко подняв голову, гордо удалилась из комнаты.

Через пару дней выяснилось, что опасалась я не зря. Ведь каждый сочный оранжевый плод был буквально под завязку напичкан цианистым калием, в просторечии цианидом. Ядом сильно действующим и, бесспорно, смертельным. В той дозировке пары-тройки съеденных апельсинов хватило бы, чтобы голодный человек среднего телосложения, пожелавший полакомиться плодами, умер в течение примерно одной-двух минут.

В судебной лаборатории нам заявили, что на руки могут выдать только лишь результаты анализов. Отравленные же фрукты отправятся на уничтожение после того, как криминалисты попытаются снять отпечатки пальцев с плодов и корзинки. А потом материалы отправятся в местное отделение полиции. Ибо согласно закону в таких случаях положено возбуждать уголовное дело.

Я согласно кивнула, только лишь попросила, чтобы дело отправили в сто второе отделение. Ведь согласитесь, есть в том некое изящество и симметрия, что дело, где Марек до недавнего времени фигурировал как подозреваемый, и дело о покушении на самого музыканта Збигнева будет расследовать одно и то же отделение полиции.

Разумеется, нас попросили подъехать туда в тот же день, чтобы дать показания. И написать заявление.

— Как ты заподозрила, что в апельсинах яд? — негромко поинтересовался Марек в кабинете следователя, пока тот вышел за бланками. — Это потому, что отравитель выбрал апельсины, да? Из-за резкого запаха цитрусов?! — Вопреки ожиданию парень совсем не испугался, и сейчас его глаза возбужденно блестели.

— У меня просто хорошо развита интуиция, — кивнула я, — а при чем здесь запах? Не совсем понимаю.

— Как же, я читал или в кино видел. Цианид обладает ярко выраженным запахом жареного миндаля.

— Думаю, знаю, откуда пошла эта байка. В горьком миндале действительно содержится цианистый калий, причем в достаточно большом количестве. И, возможно, раньше отравители пользовались миндалем непосредственно или какой-то вытяжкой из него. И тогда кристаллы яда могли иметь запах миндаля. Но современный цианид — чистое химическое соединение, он запаха, как и вкуса, не имеет вовсе. И я полагаю, отравитель выбрал апельсины, потому что у них пористая корочка, да и сам фрукт довольно сочный. То есть жертва не должна заметить следы введения яда.

— Значит, если бы не ты, я мог бы умереть? И ты спасаешь мне жизнь снова?!

— Всегда пожалуйста, ведь это моя работа. Но, знаешь, все это относительно и зависит от многих нюансов. Летальный исход, я имею в виду. Есть такое понятие, как индивидуальная чувствительность к яду. А в случае с цианидом имеет большое значение, как принят яд, разумеется, в каком количестве и на пустой или на полный желудок. Ведь принятая пища замедлит впитывание яда, а некоторые ее компоненты могут и частично расщепить его, то есть сработать как антидот.

— Я мог утащить эту корзинку к себе. И за часок съесть все фрукты, один за другим, — серьезно кивая, заверил Марек.

— В таком случае ты, вероятно, не успел бы доесть всю корзинку «угощения». Если дозировка большая, смерть от цианида происходит достаточно быстро. Буквально в течение нескольких минут. За это время появляется затрудненное дыхание и хрипы. Человек теряет сознание и не успевает позвать на помощь. Если дозировка меньше, все начнется со слабости, тошноты и, возможно, рвоты. Тогда есть надежда да и время оказать первую помощь.

— А чем тут можно помочь-то? — изумился Марек.

— Если знаешь, какой яд, можно постараться дать антидот, — пожала я плечами. — В данном случае глюкоза внутривенно помогла бы, скорее всего. Или если ее нет, а пациент в сознании, то обычный сахар или сироп.

— А как знать, что за яд убивает? Ведь времени на анализ и на визит к врачу практически нет.

— Можно угадать по симптомам. Яркий румянец при затрудненном дыхании. Широко распахнутые глаза, ярко выраженные расширенные зрачки обычно являются признаками отравления цианидом.

— Но если бы я ел апельсины в своей комнате, и ты не вошла бы, а я не успел позвать на помощь?

— Тогда наступила бы смерть, медленная или быстрая, неважно.

— Выходит, что ты меня все же спасла! — радостно констатировал Марек.

— Выходит, что так. Только давай больше не станем искушать судьбу? И при получении презентов от неизвестных личностей все отправлять на помойку. Или прямо в лабораторию.

— Ладно, — кивнул молодой человек. Немного помолчал и добавил: — Думаешь, могут еще что-то прислать?!

Разумеется, я так не думала.

Даже недалекий человек знает, что два снаряда не попадают в одну и ту же воронку в течение короткого отрезка времени. И если покушение на отравление потерпело фиаско, злоумышленник скорее всего повторит попытку. Но придумает нечто новое и совершенно другое. Ведь он вовсе не глуп, похоже. Поэтому я добавила вслух:

— Как бы там ни было, стоит быть настороже. Некто хочет избавиться от тебя. И, вероятно, не остановится просто так из-за одной неудачи.

— Бьюсь об заклад, это дело рук дядюшки, — зло хмыкнул молодой человек.

Я снова не стала спорить, хотя испытывала сомнения по этому поводу. Людвигу вряд ли под силу провернуть подобное.

В полицейском отделении нас продержали довольно долго. Дежурный пропустил нас внутрь быстро и без особых вопросов. Офицер, что принимал заявление, тоже заявил, что уже в курсе дела, так как ему звонили из криминальной лаборатории. Потом он направил нас к другому полицейскому. Тот долго искал какие-то бланки. Брал показания сначала у Марека, потом у меня. Составлял протоколы и вызывал криминалистов, чтобы сняли отпечатки пальцев. Как пояснил офицер, «на всякий случай».

У меня уже было достаточно опыта работы с «коллегами», и не всегда положительного, нужно заметить. Но частое общение с госслужащими научило меня терпению, смешанному с чувством легкого безразличия.

Ведь все знают, что для их работы хорошо подойдет поговорка: «Солдат спит — служба идет». Так что я не видела смысла в бесполезных действиях. И не возмущалась, не выказывала недовольства чужой медлительностью или нерасторопностью. И вообще никак не реагировала. В отличие от Марека, который сначала не замечал течения времени, потому как увлекся своими расспросами и моим рассказом о действии яда, а также о способах оказания первой помощи при отравлении цианидом. Но потом молодой человек начал отчаянно скучать и тихонько бурчать себе под нос. Возмущаться, терзаться и снова скучать. Среди жалоб на ожидание, неправильно поставленную работу и страшную скукотищу парень пару раз заявил, что когда он был подозреваемым, терзали его намного меньше, чем теперь, когда ему удалось пережить покушение. И он вроде как стал пострадавшим.