Марина Серова - Варшавская вендетта

— Наверное, это долгий процесс?

— Да, может на месяцы затянуться. Но рано или поздно мы все докажем. Как вы понимаете, уже сам факт выселения Людвига и Ядвиги им не понравился и сильно разозлил. Еще опекуны, а до недавнего времени они все еще являлись официальными опекунами, были возмущены внезапным отъездом Марека с гастролей без предупреждения. Они уверяли, что подозревали худшее, похищение или даже смерть молодого человека. И в суде о снятии опеки оперировали к этому факту, чтобы не дать Мареку Збигневу обрести самостоятельность.

— При похищении выдвигают требования выкупа, — фыркнула я, — а на смерть Марека они скорее надеялись. Поверьте, Ядвига прекрасно поняла, что Марек сбежал от нее. Просто они предпочли не поднимать шума. И пытались найти молодого человека своими силами.

— Думаете, Ядвига так и не написала заявление о пропаже? Но почему?

— Любое обращение в полицию влечет за собой разбирательство или даже расследование. А во время них обычно задают вопросы, и много. У Людвига с Ядвигой, что называется, было «рыльце в пушку». Они не могли рисковать и привлекать к себе лишнее внимание. И когда Марек принял решение убежать, он это прекрасно понимал, кстати.

— Пожалуй, ты права, все так и есть. Но я продолжу рассказ. Марек злился, но сдерживал себя. И, кажется, сначала даже пытался мирно поговорить с родственниками. И предложить им покинуть его дом, а также добровольно вернуть все украденное. Они отказались, парень нанял адвоката, меня, и мы составили несколько исков.

— Первый о признании Марека самостоятельным?

— Да. И этот иск был удовлетворен достаточно быстро. В результате Марек вернул назад свой загородный дом со всей обстановкой, а также бизнес отца и пару автомобилей. Счета супругов Збигневых были арестованы до дальнейшего разбирательства. Городскую квартиру, несколько раритетных машин и некоторое другое имущество они успели распродать. Позже, вернее уже скоро, Марек сможет предъявить родне иск о мошенничестве с целью получения материальной компенсации. Но ее размер еще нужно установить. Ибо пока непонятно, сколько Людвиг и Ядвига изъяли средств, потому что источников было слишком много. Это и вещи, что они продавали, компания, с которой получали незаконный доход, а также гастроли и концерты самого Марека. С другим иском все гораздо сложнее.

— Что еще Марек собирается предъявить своей родне? — спросила я, уже зная ответ.

— Пан Збигнев собирался возобновить расследование гибели родителей. И обвинить Людвига с Ядвигой в убийстве.

— Но он ведь не сказал им об этом, на-деюсь?! — нахмурилась я, предвидя ответ.

— В том то и дело, что сказал! — горячо вскричал адвокат.

— Как?! — вспыхнула я. — Господи, да зачем же?!

— Понимаешь, когда мы вместе с судебными исполнителями и прочими представителями властей прибыли в поместье — выяснилось, что это скорее поместье средних размеров, чем дом… В общем, Людвиг с Ядвигой бегали по комнатам, вереща и изрыгая проклятия.

— Людвиг тоже верещал? — искренне изумилась я.

— Нет, — молодой мужчина усмехнулся, — я имел в виду, что самую бурную реакцию выдала Ядвига. Но Людвиг, разумеется, тоже был не в восторге, правда, мужчина пытался сдерживаться, чтобы сохранить лицо и хотя бы видимость приличий.

— Понимаю. Но как Марек умудрился выйти из себя? Полагаю, из-за Ядвиги?

— Разумеется, тетка вела себя безобразно, отказывалась сотрудничать, бегала за приставами, хватала за руки сотрудников, что делали обыск. В конце концов, на нее пришлось надеть наручники и водворить скандалистку в гостиную под присмотром пристава. Но и тогда она не успокоилась. Продолжала орать, изрыгать проклятия, оскорблять и плеваться. Кажется, злобная баба крикнула Мареку, что ненавидит его и попросту уничтожит. Марек вскипел и ответил, что сам скоро их уничтожит, потому что смог вспомнить все! И теперь он знает, кто виноват в гибели родителей, а скоро узнают и все на свете! После этого супруги Збигневы несколько стушевались и замолчали. Вернее, Ядвига замолчала, но лишь на время. Она продолжала кричать на сотрудников. Называть каждый описываемый или изъятый предмет своим и так далее. В общем, эта безобразная сцена растянулась на много часов. Но в дальнейшем Марек держался совершенно спокойно и, видимо, жалел о своей недавней несдержанности.

— Разумеется, жалел! — вспылила я. — Это было очень важно для его безопасности. Нужно было хранить в секрете эту информацию как можно дольше. И сейчас можно сказать, что теперешние неприятности Марек сам себе организовал!

— Женя, неужели ты думаешь, что Людвиг мог пожертвовать собственной женой, чтобы насолить племяннику и обвинить его в убийстве?!

— А почему бы и нет?! Когда-то он уже пожертвовал собственным братом, чтобы заполучить пусть большие, но всего лишь деньги! Так что можешь смело считать, что первый шаг на этой дороге он сделал давным-давно.

— Но у этой твоей теории совсем нет доказательств.

— Потому что пока их никто не искал. — Произнося эту фразу, я сделала ударение на слове «пока». Ян растерянно моргнул, немного помолчал, но не стал ничего уточнять. — Кстати о доказательствах, что у полицейских есть на Марека? И его только задержали? Или уже предъявили обвинения и арестовали?

— Сегодня собираются предъявить обвинения.

— Понимаю, и что у них есть? Тебе как адвокату должны быть известны все нюансы дела.

— Конечно. Ядвигу обнаружили ранним утром на трассе за рулем собственной машины. Горло женщины было перерезано.

— Следы крови, следы борьбы? — деловито уточнила я.

— Что? — слегка оторопел адвокат.

— Поясняю. Если перерезано горло, должно быть очень много крови, брызги и потеки. Если крови нет или ее немного, это означает, что женщину убили или, как вариант, смертельно ранили в другом месте. Следы борьбы — это беспорядок в одежде, прическе. Порезы на руках — следы оборонительных ран. Все это в совокупности означает, что Ядвига пыталась защищаться перед смертью, дралась со своим убийцей. То есть он был или незнакомцем, или просто успел насторожить и сильно испугать женщину.

— Нет, нет, я читал протоколы и пусть недолго, но рассматривал фото с места преступления. Оборонительных ран или следов беспорядка не было.

— Значит, Ядвигу убил человек знакомый. Тот, кому она доверяла или, по крайней мере, не опасалась.

— Полицейские тоже так решили. Они говорят, что Марек Збигнев вписывается в круг таких людей.

— Как и ее муж, — возразила я, — парикмахер, булочник или молочник. Подруга, приятель, любовник. То есть любой человек, входящий в узкий круг ее знакомых.

— Понимаю, — Ян немного помолчал, — полагаю, именно это я должен сказать полицейским на предварительных прениях?