Екатерина Волкова - Немного героина для невесты Казановы

Марина и Егоров покинули квартиру вместе, за час до назначенной встречи. Егоров был весел и насвистывал себе под нос, шагая неторопливо и сжимая в руках небольшой черный кейс с «куклой», Остывающее сентябрьское солнце уже садилось, окрашивая горизонт в багровые тона.

Они шли по набережной пешком. От воды тянуло сыростью и запахами ила, водорослей. Венеция вставала в памяти Марины во всей своей тревожной красе. Тогда она выбралась из ловушки, но удастся ли это сделать сейчас?

— Что-то ты бледная, — сказал Егоров Марине перед тем, как они простились на набережной, в километре от ресторана.

Марина разозлилась, но увидела, что Егоров тоже немного нервничает.

— Телефонная будка сразу за углом дома, — показал Егоров на пятиэтажное длинное здание в «сталинском» духе. — Как только я войду, сразу иди звонить. Все будет нормально, верно?

— Конечно, — улыбнулась Марина и с трепетом вспомнила о том, чего не мог знать Егоров. За поясом старых егоровских джинсов, которые оказались Марине почти впору, прятался и холодил тело наградной пистолет Егорова-старшего, погибшего два года назад при исполнении служебных обязанностей.

Марина взяла пистолет из-под подушки втайне от Егорова. Она понимала, что он будет против. Патронов Марина все равно не нашла, но никого убивать она и не собиралась. А припугнуть могла.

Марина взглядом провожала фигуру Егорова, пока он лавировал между подъезжающими к ресторану и отъезжающими автомобилями. По количеству машин и толкущихся рядом с ними можно было определить, что у владельца ресторана выдался удачный день.

Наконец Марина увидела, что Егоров вошел внутрь, и бросилась звонить. На часах было двадцать один ноль семь. Егоров опоздал на семь минут. Но такого выгодного клиента продавцы могли и подождать.

Как только Егоров скрылся, Марина вошла в телефонную будку и, сняв трубку, тихонько вскрикнула. Микрофон был вырван, из дырки торчали обрывки проводов.

Марина уронила трубку, и та повисла, покачиваясь, на проводе.

Ее охватила паника, но она заставила себя оглядеться. Соседняя будка находилась на другой стороне улицы, метрах в ста пятидесяти.

«Идиот», — подумала Марина. Егоров мог бы и проверить исправность механизма, которому отвел такую существенную роль в предстоящей операции.

«Если бы я могла, я бы уволила его еще раз, — пронеслось в ее голове. — Не знаю откуда, но уволила бы обязательно».

Она со всех ног бросилась через дорогу, к другому телефону-автомату.

К счастью, автомат был исправен, но плавучий ресторан был едва виден отсюда. Его заслоняла рыжая пожухлая листва деревьев.

Марина быстро набрала нужный номер. Но и тут ей повезло не сразу, телефон был занят. Марина начала нервничать, поминутно смотреть на часы.

Наконец дежурный снял трубку. Марина выполнила все инструкции Егорова, и на том конце сказали: «Выезжаем». Повесив трубку, Марина подошла к ресторану поближе, чтобы наблюдать, как будут разворачиваться события.

То, что она увидела, потрясло ее. Рыжего гангстера в белом костюме было хорошо видно на фоне темной реки. Он отвязывал лодку, болтавшуюся на привязи возле ресторана. Через заднюю дверь к лодке приближался крепкий седовласый мужчина, который вежливо поддерживал за локоток Егорова. Егоров напряженно оглядывался.

«Интересно, — подумала Марина в оцепенении, — пробовал ли Егоров ссылаться на водобоязнь?»

Рыжий сел на весла, и лодка, тихо отчалив, поплыла. Марина смотрела на лодку с набережной, перегнувшись через парапет. Лодка толчками двигалась в ее сторону, стараясь держаться в тени, ближе к парапету. Наконец лодка поравнялась с Мариной.

Должно быть, ей ничего не оставалось, кроме как достать из-за пояса незаряженный пистолет и пуститься на самый отчаянный блеф в своей жизни — предложить пассажирам лодки не шевелиться.

Ощущение «дежа вю» тошнотой подступило к горлу. На этот раз в пистолете не было патронов, и Марина сжимала его гораздо тверже.

Ее напряженный звонкий голос разнесся далеко по реке. Рыжий от неожиданности выпустил одно из весел, и его тут же поглотила вода. Рыжий выругался.

Второй пассажир, сидевший рядом с Рыжим, спиной к Марине, потянулся в чему-то, лежащему на дне лодки.

— Эй, — крикнула Марина, — твой затылок находится не более чем в трех метрах от дула моего пистолета.

Седовласый замер. Теперь лодку медленно уносило вниз по течению. Бледный Егоров с отвисшей челюстью молча смотрел на Марину. Марина надеялась, что Егоров не догадается оповестить присутствующих, что пистолет не заряжен.

— Возьми весло, — крикнула она ему, — и медленно возвращайся к ресторану. Следи за лодкой и держись ближе к парапету. Я буду следить за остальными.

Рыжий послушно отдал весло, и лодка на одном весле неуклюже двинулась в обратном направлении. Марина смотрела только на бандитов и не видела, как от ресторана к ней мчались люди в милицейской форме. Кто-то из них сбил ее с ног, заломил за спину руку с пистолетом и, схватив оружие за ствол, крутанул его так, что Марина застонала от острой боли. Пистолет вывалился, Марина ткнулась лицом в пыльный холодный асфальт.

В ее глазах сверкнул ослепительный и жестокий огонь, а потом его залило хлынувшими слезами боли и поражения.

— Стой! — услышала она крик Егорова, а затем в воду плюхнулось что-то тяжелое.

Разноцветные круги поплыли у Марины перед глазами, затем все потемнело, и она провалилась в обморок. «Вот и конец моему небольшому безопасному приключению», — успела подумать она напоследок.

Марина открыла глаза и тут же зажмурилась от боли. Нестерпимо ныла рука. Она сделала еще одну попытку вернуться к реальности и увидела вокруг выкрашенные белой масляной краской стены, белую тумбочку у кровати. Комната была небольшая, воздух пропитан запахом лекарств. Обстановка больше всего напоминала больничную, и в подтверждение Марининой догадки в комнату вошел Егоров в белом халате, наброшенном поверх милицейской формы. Под мышкой Егоров держал тяжелый бумажный пакет.

— Как рука? — спросил он.

Марина посмотрела на свою руку, стараясь не шевелить ею. На руке была тугая повязка.

— А что с моей рукой? Неужели этот медведь в милицейской форме сломал мне руку?

— Нет-нет. Всего лишь растяжение, — попытался успокоить Марину Егоров.

— «Всего лишь». Замечательно!

— Мой друг передал для тебя яблоки. Он очень просил извиниться.

— А тебе не кажется, что это ты должен извиниться. — Голос Марины звенел от обиды. — Засадить меня в больницу! Спасибо, что не в тюрьму.

Егоров продолжал растерянно стоять, восторга в его взгляде поубавилось.

— Извини, — просто сказал он.

Марину обезоружила эта простота, и она предложила ему присесть. Егоров поставил рядом с кроватью стул, такой же белый, как и вся здешняя скудная обстановка.