Екатерина Волкова - Немного героина для невесты Казановы

Глядя на него, Марина подумала: «Да-а, прожженным развратником его не назовешь».

— Меня зовут Виталик, — сказал главный редактор тусклым голосом и указал Марине на стул.

Марина ужасно развеселилась от несоответствия внешнего вида этого человека его должности.

— И что вы здесь рекламируете? — спросила она неожиданно для самой себя развязно. — Презервативы и возбуждающие средства?

Виталик вздохнул:

— То же, что и все. Банковские операции, недвижимость, сигареты, косметику.

— Правда? — смутилась Марина.

В голосе редактора послышалась желчь:

— В свободное от возбуждающих средств время наши читатели интересуются тем же, что и читатели «Коммерсанта» или «Правды». Только у нас этих читателей намного больше. Я уверен, что и сам президент нас почитывает. Надеюсь, вам это не кажется странным, э-э…

— Марина.

— Ах Марина. У меня же инструкции насчет вас. — Виталик забыл, с чего начал, изменился в лице и стал рыться сухими, морщинистыми руками в своих бумагах. Половина из них посыпалась на пол. — Вот, нашел, Марина Белецкая, верно? Как же я мог забыть, старый я пень!

— Да вы не беспокойтесь. — Марина принялась помогать ему собирать бумаги.

— Посидите, сейчас я вам кофейку налью. Настоящего, не растворимого.

Редактор резво выбежал в коридор, оставив Марину в недоумении. Почему ее персона вызвала такой переполох?

Марина огляделась по сторонам. Оказывается, она утопала в кресле из натуральной красной кожи, сидела за массивным столом из красного дерева. Напротив нее стояло из того же дерева старинное антикварное бюро, рядом — раскладной шкафчик-бар. Наверняка не пустой. Окна занавешивали тяжелые бордовые бархатные шторы. В общем, обстановка деловой роскоши, неуловимо напоминающая о борделе.

На стене за креслом редактора, там, где раньше принято было вешать портреты руководителей партии и правительства, теперь был прикноплен разворот из «Плейбоя» — пышная блондинка, слегка задрапированная красной меховой накидкой. Видимо, красный цвет был фирменным в «Русском эросе». Серыми здесь были только тяжелый металлический сейф и сам главный редактор.

Через минуту он вернулся, неся чашку в дрожащих от непонятного возбуждения руках. Марину раздражало то, чего она не понимала. А кофе благоухал действительно потрясающе.

— Знаете, — она встала, — если работа для меня есть, я бы приступила прямо сейчас.

— Конечно, конечно, отдел рекламы этажом ниже. — Виталик заулыбался. — Надеюсь, вам у нас понравится. Вы наша надежда, Марина.

Теперь он совсем не был похож на мелкого клерка. Глаза его сияли, лицо порозовело. Неужели Гоша пользуется здесь таким влиянием? Марине казалось, что он и ребенка уговорить не способен. Не то что главного редактора богатенького журнала.

Марина заметила на пальце у Виталика обручальное кольцо. Кто-то любит и его, невзрачного измотанного человека, «пропагандирующего секс и насилие». Или ненавидит.

В последнее время Марине стал часто сниться один и тот же странный сон. Она быстро и легко взбирается на вершину почти отвесной скалы. Находит ногами невидимые уступы, цепляется руками за тоненькие травинки и легко подтягивает все тело. Словно тело не имеет веса, как детский воздушный шарик.

С триумфальным чувством победительницы Марина достигает вершины. Теперь она наконец увидит весь мир как на ладони. Но мутная, непроницаемая пелена тумана застилает все вокруг. Восхождение было напрасным. И тогда она в отчаянии отталкивается от скалы, чтобы и самой пропасть в тумане.

На этом месте Марина всегда просыпалась в холодном поту.

Дальнейшая жизнь Марины в действительности напоминала успешное восхождение на вершину недоступного Эвереста. Каждый предыдущий ее успех служил ступенькой для следующего и вызывал лавину новых предложений, одно другого заманчивей. Гонорары Марины стремительно повышались, и влияние ее в журнале росло.

Вскоре редакция переехала из тесного полуподвала на окраине Москвы, где журнал начинался три года назад, в просторные комнаты Дома прессы. Марине выделили отдельный светлый кабинет с видом на Москву-реку из огромных окон, давая понять, что ее заслуги весьма ценят.

Несколько дней картонные коробки с ее материалами пролежали неразобранными на полу, пока Марине не надоело спотыкаться об них.

Сегодня она специально пришла на работу пораньше, заперла дверь кабинета, выдернула телефонный шнур из розетки и приступила к наведению порядка.

Половина бумаг перекочевала в корзину для мусора. Толстая пачка визиток, перетянутая аптечной резинкой, легла в верхний ящик. Как и пудреница, помада, нитки с иголкой. Папку с контрактами, записи для будущих статей и диктофон Марина положила в средний ящик. В нижний — чистую бумагу и пакетик с новыми колготками, которые хранила на всякий случай. А на стол перед собой положила свежий, пахнущий типографией номер журнала.

Этот журнал действительно оказался изданием с внушительным тиражом и очень большой послушной аудиторией.

Полстраны начало покупать то, что советовала им покупать Марина. Пол-Москвы стало посещать те рестораны и салоны красоты, ночные клубы и спортивные залы, которые им рекомендовала Марина. Она обладала особым убедительным и даже завораживающим пером. Директора заведений и магазинов гонялись за ней и забрасывали цветами и шоколадками, а она только выбирала. Она могла себе позволить высмеять или разругать предмет своей статьи, и это лишь подстегивало спрос на него. Она чувствовала, что ее еженедельную полосу в журнале прочитывают первой.

Марина ощущала себя удавом, гипнотизирующим одновременно сотни тысяч беспомощных кроликов. И это сладостное, новое для нее ощущение кружило голову. Чем больше она презирала свою публику, тем с большим обожанием публика относилась к ней.

Марина окончательно поняла это вчера, во время презентации нового кафе на Полянке. Она вертела в руках визитную карточку с именем молодого хозяина кафе в кокетливой розовой рамочке и вспоминала, как вчера этот хозяин, минуя чиновников из мэрии, итальянских партнеров и бандитов — представителей от «крыши», первой подошел приветствовать Марину — самую почетную гостью.

Молодой хозяин обворожительно улыбнулся и протянул ей высокий стакан с розоватым, прозрачным, собственноручно приготовленным напитком, в котором плавали дольки лимона и свежие вишни.

— Этот коктейль мы создали и назвали в вашу честь «Марина». Он поначалу кажется легким, зато потом валит с ног.

Продолжая улыбаться, хозяин непроизвольно опустил глаза на ноги Марины. Кажется, он остался доволен увиденным, потому что улыбка его расплылась еще шире.