Лана Балашина - Дела семейные

— В феврале прошлого года здесь, в Москве, убили Веру Шумилову. Она была моей женой. Так получилось, что против меня свидетельствовали определенные обстоятельства, и следователь предположил, что я имею отношение к ее смерти. Я провел в СИЗО больше восьми месяцев. Адвокатам удалось добиться изменения меры пресечения, но все равно обвинения с меня не сняты. А в последнее время в расследовании ее гибели появились некоторые обстоятельства, которые вынуждают меня задать вам несколько вопросов.

Я вздохнул. Меньше всего мне хотелось бы сегодня говорить о моих сложных отношениях с Верой. Дело прошлое, да и сегодняшние мои проблемы бесконечно далеки от этих воспоминаний. Я приготовился было отказаться от разговора, но тут увидел лицо его спутницы. Она тревожно смотрела на меня, сжимая в руках пушистую муфточку. Эта ее муфточка и мех капюшона, обрамлявший лицо с нежным румянцем, почему-то растрогали меня. Я подумал, как она сама непохожа на Веру. Вот уж кому никогда не пришло бы в голову выбрать такой наряд, так это ей. Интересно, кем она приходится ему, неужели человек, женатый на такой холодной и расчетливой стерве, как Вера, может потом встречаться с девушкой с таким лицом и глазами, как у этой? Хотя чему удивляться, как раз я сам познакомился с Лерой, еще не порвав с Верой всех отношений. Может быть, это так сильно ее и задело.

Неожиданно для себя я спросил:

— А вы действительно не имели отношения к ее смерти?

Он хмуро буркнул:

— Нет. А что, должен?

Я хмыкнул:

— Ну, я бы не удивился. Вера никогда не была ангелом. Впрочем, было время, я тоже был ею увлечен, так что можете считать меня товарищем по несчастью. — Я нашел в кармане сигареты, закурил сам и предложил своим собеседникам. Мы затянулись, и я продолжил: — Однако, возвращаясь к теме нашей встречи, хочу сказать, что саму Веру не видел к моменту ее гибели уже года три, а в прошлом феврале даже не был в стране. Так что, боюсь, не смогу быть вам ничем полезным.

Соколов и парень переглянулись, и Максим протянул мне небольшую папку с документами. Я открыл ее и подумал, что не надо было ввязываться в эту беседу. Там были документы, которые Вера тогда передавала мне, и которые я вернул ей, отказавшись платить. Я совершенно равнодушно просмотрел документы и фото и пожал плечами:

— Я все это уже видел. Вы их нашли у Веры? Что же раньше не показали следователю?

Максим сказал:

— Дело в том, что мы сами нашли их только недавно. Там, в пакете, еще диск с фотографиями, можете оставить все себе. Я не думаю, что для кого-то, кроме вас, это представляет интерес.

Я с интересом посмотрел на него:

— Зря. Если отдать эти документы следователю, то у него появится еще один подозреваемый по делу.

Сергей Шумилов вынул из пакета еще один документ. Это было последнее письмо Веры ко мне, вернее, ее записка, которую я нашел в пакете с фотографиями и документами.

Я бегло глянул на нее и пожал плечами:

— Я вернул ей эту записку тогда же, вместе с документами. Я любил Леру по-настоящему, и не хотел, чтобы между нами стояла ложь или умалчивание. Я сам показал ей эти документы. Она просмотрела их, а снимки даже не стала брать в руки, и сказала, что верит мне и знает, если я так поступил тогда, значит, это было правильно. Платить Вере я отказался, а документы и записку в одном пакете вернул через курьера. Примерно через месяц после этого у меня состоялся крупный разговор с отцом Леры, он обвинял меня в пособничестве бандитам, участии в денежных махинациях при восстановительных строительных работах. Обвинил меня даже в гибели своего сына. Я понял, что Вера выполнила свою угрозу, отправила ему часть документов. Я не стал ни оправдываться, ни переубеждать его. Лера верила мне, все остальное для меня не было важно.

Сергей внимательно глянул на меня и медленно сказал:

— Записку нашли в моем сейфе на работе. И, конечно, решили, что она адресована мне. Я ее не только не получал, но и не видел никогда.

Я кивнул. Внезапно девушка шагнула вперед, положила руку мне на рукав и встревожено сказала:

— Кажется, вас ищут.

Я оглянулся и увидел, что от подъезда к нам спешит молоденький врач. Сердце глухо ухнуло и забилось где-то у горла. Я решил, что Лера… Наверное, у меня было ужасное лицо, потому что спутница Шумилова подняла руку и перекрестила меня.

От стука крови в ушах я едва понял то, что говорит мне врач:

— Меня послал Лев Николаевич, он просил предупредить, что у больной Ивановской посетители, о которых он вас предупреждал.

Я отвернулся от него и, уже не заботясь о том, что обо мне подумают, набрал в руки снег и растер лицо до боли. Стало чуть легче, и я оглянулся на своих собеседников.

Девушка со слегка побледневшим лицом вцепилась в рукав Шумилова, и он одной рукой притянул ее к себе. Максим сказал:

— Простите, мы не будем вас больше задерживать.

Отряхнув снег с обшлагов, я сам остановил их:

— Подождите. — И, недовольно морщась, предложил: — Если надо, я подтвержу, что эта записка адресована мне.

Шумилов глянул на меня, отрицательно помотал головой и сказал:

— Если честно, я просто хотел знать, имеете ли вы отношение к гибели Веры.

Я наклонил голову и исподлобья посмотрел на него.

— Ну и как, узнал? Я ведь мог и обмануть.

Его спутница шагнула вперед и твердо сказала:

— Я посмотрела на вас, и не верю, что вы могли заказать убийство женщины, пусть даже и бывшей любовницы. Простите, что мы побеспокоили вас. Спасибо за ваше предложение, мы попробуем справиться сами. — Она замялась, оглянулась на своих спутников, и продолжила: — Я хотела еще спросить у вас, не знакома ли вам фамилия Решетников, Антон Решетников?

Я подумал и пожал плечами.

— Не припомню. А в связи с чем эта фамилия всплыла?

Девушка пояснила:

— Вера звонила ему на трубку в свой последний вечер.

Я подумал еще, но никого похожего вспомнить не мог.

— Нет, я не был с ним знаком.

Она на секунду запнулась, а потом все-таки спросила:

— А фамилия Алексея Нефедова, или Виктора Резника вам знакома?

Я удивился:

— А эти тут каким боком? — и пояснил: — Ребята держали при каком-то фонде контору по оказанию разнообразных услуг. Например, курьерские услуги по транспортировке денег и документов, инкассаторские, охранные. Боюсь, что не всегда и не все они делали в рамках закона, но их уважали, и я сам часто пользовался услугами их фирмы.

Девушка спросила:

— В тот раз документы тоже привозили через них?

Я подумал и честно сказал:

— Утверждать это я не берусь. Просто не помню. Если бы я тогда знал, что это так важно… А как вы вышли на них?

Шумилов рассказал мне историю с джипом, и я коротко хохотнул:

— История вполне в их духе. За это их работа всегда ценилась и хорошо оплачивалась: лаконично, остроумно и хрен поймешь, как они этого добиваются.