Ирина Шанина - Эвтаназия

— Ты дурочка, — безапелляционно заявил он. — Ну сколько ты там зарабатываешь?! Что? Стыдно сказать? А у меня ты бы зарабатывала в три — нет, в четыре раза больше. Плюс бонусы по окончании проекта. Это принципиально другие деньги.

Я покивала, а про себя решила, что впредь буду ограничиваться перепиской и по возможности избегать личных контактов. Почти год мы не виделись, но кое-какая информация до меня все же доходила. Добрыня успешно провел несколько скандальных проектов, после чего получил предложение стать ассистентом по связям с общественностью у какого-то очень важного лица. Фамилия важного лица нигде не называлась.

Я решила завтра отпроситься пораньше и все же подъехать на день рождения моего старинного недруга. Завтра Савушкина должна появиться, не может не появиться.

Савушкина так и не появилась. Костик злился, Люда с Андреем выражали умеренный интерес, целиком и полностью погруженные в свои собственные дела — они оформляли ипотечный кредит на покупку квартиры. В обед Костик вызвал меня в свой кабинет, собственноручно налил кофе — это означало, что разговор будет, во-первых, серьезный, а во-вторых, Костик собирается меня о чем-то попросить. За шесть лет работы он самолично наливал мне кофе четыре раза, и все четыре раза это оборачивалось дополнительной и неоплачиваемой работой. Я поблагодарила за кофе, но твердо решила отказаться, если шеф предложит поработать сегодня допоздна. У меня есть уважительная причина — Добрынин день рождения. Костя Добрыню знал лично — пару раз встречался с ним на приемах. Добрыня Косте не нравился. Мой шеф считал, что тому просто страшно и незаслуженно повезло. Иначе как объяснить, что человек, не обладающий никакими талантами, сумел забраться так высоко. Я обычно возражала против такой оценки, аргументируя это тем, что Костя не может знать, есть у Добрыни таланты или нет. Один точно есть — абсолютный слух. А если вспомнить, что природа обычно щедра, то помимо слуха должно, обязательно должно быть что-то еще. В ответ Костя обычно надувался и несколько дней со мной почти не разговаривал, а если и обращался ко мне, то исключительно по служебным вопросам.

Мы пили кофе и неторопливо обсуждали, хватит ли Люде с Андреем ипотечного кредита. Говорил в основном Костя, я же слушала вполуха, раздумывая, что же он собрался мне поручить. И как сильно он на меня обидится, если я откажусь выполнять поручение, потому что иду на день рождения к «бесталанному», но очень удачливому Добрыне Никитичу. Видимо, Костя уловил отсутствующее выражение на моем лице, потому что вдруг резко оборвал свои рассуждения:

— Да… Я, собственно, тебя не для этого вызвал.

Я понимающе кивнула. Костик воспринял мой кивок как одобрение и продолжил:

— Видишь ли, мне сегодня позвонила Елизавета Васильевна…

Я непонимающе уставилась на него:

— Кто такая Елизавета Васильевна?

— Ах да, — спохватился Костик, — ты же не знаешь. Елизавета Васильевна — старая знакомая моих родителей, пожилая женщина… Она сдает квартиру Марине Савушкиной. Так вот, Марина давно ей не звонила, хотя должна была. Двадцатого числа они обычно встречались, и Марина отдавала ей деньги. Сегодня двадцать шестое. От Марины ни слуху ни духу. Елизавета Васильевна очень беспокоится. Не из-за денег, нет. Марина в последнее время была очень подавлена, и баба Лиза боится, не случилось ли чего. Она хочет подъехать туда, к Маришке, но одна боится. Вася, составь ей компанию, а?

Я было открыла рот, чтобы спросить, почему Костя сам не хочет туда поехать, как вдруг меня осенило. Это поручение никоим образом не нарушает мои планы на вечер, более того — это отличный предлог заехать на день рождения к Добрыне, вручить ему коньяк и цветы и быстренько свалить. А Костя, поскольку не в курсе моих планов, будет мне обязан, что тоже неплохо. Обдумав все это, я сказала:

— Хорошо, Костик, я съезжу. Но только часов в девять вечера — раньше не смогу. И учти, мне придется отказаться от свидания.

— Васенька, — запричитал Костя, — ты только выручи. Если тебе нужно будет встретиться с кем-то днем, я тебя всегда отпущу. Я же понимаю, что личная жизнь должна быть у каждого. Тем более у такой молодой и красивой женщины, как ты.

Это он врет, что понимает насчет личной жизни. Сам он по этому поводу не заморачивается, хотя, между прочим, женат уже в третий раз, а с первыми двумя женами поддерживает хорошие отношения. Последний по времени развод и новый брак происходили уже на моих глазах. Удивительно, но Костя, вроде бы не встречающийся с девушками вообще (в силу отсутствия свободного времени), через два месяца после развода уже подавал заявление в загс с очередной избранницей. Как мне сообщила его бывшая вторая жена, иногда заезжающая за деньгами к нам в контору, у них все было точно так же. Костя развелся с первой женой, а через месяц уже плечом к плечу со второй шагал в светлое завтра под марш Медельсона. В общем, за шефа можно только порадоваться, его сексуальная жизнь устраивается сама собой, без особых усилий с его стороны. Именно поэтому Костя искренне не понимает, почему остальным для налаживания отношений нужно так много свободного времени.

Я ответила, что не готова сейчас обсуждать детали моей личной жизни и что будет гораздо лучше, если мы сразу же перейдем к делу. Позвоним Елизавете Васильевне, например. Костя согласно кивнул, немедленно набрал номер, поздоровался и передал трубку мне. Бодрый старушечий голос предложил мне встретиться в девять часов вечера у входа в подъезд. Я записала адрес. Это оказалось совсем недалеко от Добрыниных родителей, минут пятнадцать, не больше — при условии, если Кутузовский не будет забит. Хотя после переноса Триумфальной арки на ее исконное место — площадь Тверской заставы стало полегче, исчезли пробки, возникавшие раньше из-за сужения проспекта в районе площади Победы.

— Я буду в светлом плаще, — доверительно сообщила мне Елизавета Васильевна.

Я пообещала, что не опоздаю, и с ходу отпросилась у Кости, мотивируя это тем, что мне еще нужно купить подарок.

Ровно в семь я звонила в дверь к Семеновым. Открыл Добрыня. Надо сказать, что выглядел он очень неплохо. Работа у неопознанного важного лица явно пошла ему на пользу Он радикально сменил имидж: перекрасился в яркого блондина. Небрежно завязанный хвост также ушел в прошлое. Теперь Добрыня носил довольно стильную стрижку, требующую укладки (для того, чтоб так уложить челку, требовалось не меньше чем полфлакона геля сильной фиксации и тридцать минут свободного времени). Канула в небытие и его всегдашняя бледность: сильный загар на лице выдавал в нем регулярного посетителя соляриев, а еще… Господи, он вставил контактные линзы ярко-василькового цвета. В сочетании с соломенными волосами — просто «Лель мой, Лель мой, лели-лели-Лель» из «Снегурочки» Римского-Корсакова. Чтобы не засмеяться, я посмотрела вниз и обнаружила кое-что еще — на руках у Добрыни… Я не поверила своим глазам — маникюр, точно маникюр. Демократичный свитер и джинсы тоже исчезли как класс, теперь Добрыня был одет в дорогущую рубашку в сочетании с не менее дорогущими брюками. Увидев меня, он широко и почти искренне улыбнулся: