Светлана Алешина - За тех, кто в морге

В кафе Маринка, перемигнувшись со мною, объявила, что так напугалась прошлого своего путешествия по подвальным мирам цирка, что сегодня хочет прийти туда веселой.

— На поминки? — мягко уточнил Фима.

Маринка задумалась лишь на секунду.

— Фима, прекратите, пожалуйста, — сказала она, — мы же знаем, что мужчинам не нравятся угрюмые женщины. Не думаю, что Аркадий Павлович был исключением из правила.

— Ты намекаешь, что после смерти у него вкусы не должны были измениться? — тихо спросила я и зажала рот рукой, потому что почти уже не могла сдержать смех. — Ну ты, мать, даешь!

Маринка вздохнула и пожелала выпить немножко «Катнари».

С этого и начали.

Когда времечко подтикало к девяти и настала пора собираться, у нас с Маринкой было распрекраснейшее настроение, а Фима сидел хмурый и чем-то недовольный. Я не стала ему откровенно сочувствовать: за удовольствие общаться второй день подряд с двумя такими замечательными девушками нужно же хоть как-то платить? Тем более что его никто не заставлял рулить, мог бы и такси нанять.

Мы вышли из кафе и стали грузиться в Фимочкин «Ауди», когда на улице уже совсем посветлело от фонарей и витрин. Помня о вчерашних событиях, Фима вел машину очень осторожно, и мы подъехали к цирку без потерь и происшествий.

— Ну и куда дальше? — спросил Фима. — Через центральный вход?

— Нет, мне Аяврик объяснял, что нужно подходить сзади, — ответила я, напрягая мозги и стараясь вспомнить поточнее, что же на самом деле мне было сказано.

Маринка захихикала и толкнула меня в бок:

— Говоришь, сзади заходить? А ты уверена, что он про цирк говорил?

Фима сделал вид, что не расслышал очередной Маринкиной глупости, а я, хрюкнув от неожиданности, закричала, чтобы рассеять впечатление от ее слов:

— Вон к тем воротам давай, да ты их и сам знаешь!

Подогнав машину к уже знакомым нам воротам, Фима, развернувшись, загнал «Ауди» кормой почти под елочку, растущую за невысоким бордюром. Мы вышли из машины, и я, не сомневаясь в своей памяти и в данных мне инструкциях, повела всю компанию к воротам.

— Б-р-р-р! — поежилась Маринка. — Такое впечатление, что сейчас как выскочит Аркадий Павлович, царство ему небесное…

— Не пытайся нагнать жуть, — одернула я Маринку. — Забыла, что здесь и без тебя достаточно любителей этого?

Мы подошли к воротам, и Фима потянул за ручку. Ворота оказались незапертыми, а за ними — уже знакомый полумрак.

— Опять блуждать в потемках? — тоскливо произнесла Маринка. — Мне даже как-то уже не хочется идти дальше. В кафе было лучше.

— Пока согласен, — сказал Фима, засовывая руки глубоко в карманы пальто.

То, что у него там не было пистолета, я знала точно: наверное, он себя так ощущал спокойнее.

— Насколько я помню, это всего лишь гараж, — сказала я, идя впереди и как-то ориентируясь в полумраке. — Похоже, твой Аяврик, Маринка, приготовил нам еще какой-то сюрприз. Что-то про бульонную синагогу или как там точно?

В этот момент в гараже зажегся свет и из-за двери, ведущей из гаража внутрь здания, вышел улыбающийся Аяврик.

— Вы только меня позвали, дамы, и я уже тут как тут! — объявил он.

— Браво, — кривовато усмехнулась я. — Но это хорошо, что вы вышли встречать гостей. И что дальше?

Аяврик поздоровался с нами, пожал руку Фиме и объявил, что сейчас мы пойдем на арену.

— Там уже все подано, а что не успели приготовить, то подтащат в процессе. Некоторые из нас не сдержались и начали уже прикладываться…

— Со вчерашнего дня? — спросила я. — Так повод же есть, простительно.

— Злая вы, Оля, — улыбнулся Аяврик и тут же зацепил Маринку под руку, делая правильный вывод, что я в паре с Фимой.

Я сделала полшага к Фиме и сама не поняла, как это получилось, но уже держала его под руку. Похоже, что мы удивились этому оба.

— А я не хочу идти на арену через подвал, — сразу же заявила о своих страхах Маринка.

— Этого и не потребуется, мы пойдем напрямую, — продекларировал Аяврик.

И мы пошли напрямую, что оказалось просто и недолго.

Арена цирка уже действительно была не только подготовлена для питейного мероприятия, но и стала ареной его. На ней стояли столы, как раньше говорили, «покоем», то есть всего лишь буквой «п». Артисты, маги и прочие фокусники в количестве приблизительно сорока-пятидесяти человек, достаточно шумные и говорливые, не составляли почти никакого ансамбля с этими столами.

Кто-то уже перешел в пустой зал, где на креслах решал свои проблемы, кто-то, объединившись в группки, громко обсуждал последние политические новости.

Один из магов, которого я запомнила по вчерашнему выступлению, вообще, наверное, оказался настолько сильно потрясенным смертью незабвенного Аркадия Павловича, что уснул в трех шагах от крайнего стола прямо на полу, и никто на него и внимания не обращал. Словом, поминки были в самом разгаре.

Аяврик провел нас мимо одной из шумных компаний и посадил за единственное приличное крыло стола, как раз напротив выхода на арену.

— Тут мы уж немного распоясались, так сказать, — пояснил Аяврик, спешно отодвигая в сторону грязные тарелки.

— Да я уж вижу, — занудно ответила я, но как же можно было говорить иначе, если, готовясь попасть почти на ритуальное мероприятие, я, к своему удивлению, оказалась практически на вульгарной пьянке.

Почти моментально, едва мы сели, к нам подошла известная уже Марго, одетая в тот же свой замечательный костюм и все с тем же немыслимым профессиональным макияжем на личике.

— А ты сегодня разве выступала? — спросил у нее Аяврик, немного удивленный ее прикидом. Почти все остальные выглядели как нормальные люди, за исключением только нескольких забывших разоблачиться магов, но их в расчет нельзя было и принимать. Мужики, они и в цирке мужики, как их ни называй.

— Еще чего, делать мне больше нечего! — огрызнулась Марго и обратилась ко мне: — Давайте выпьем, Ольга, за тех, кто в морге!

Я невольно поморщилась от такого тоста, но ничего не ответила, только улыбнулась. Было же видно, что женщина немного не в себе, и не стоило ей изображать светскую львицу, — у циркачей же несчастье, и им виднее, как нужно вести себя.

— Давайте, Марго, — вздохнув, согласилась я. — Аркадий Павлович мне сразу понравился, как только я его увидела. Приятный был мужчина.

— Палыч-то? — переспросила Марго. — Сука старая, вот кто он был, не про него будь сказано. Не-ет, Ольга, мы с вами сейчас помянем Алексея Павловича.

Она взяла за горлышко бутылку бренди и разлила неверной рукой нам с Маринкой по целой рюмке. Фима отставил в сторону свою рюмку, сказав, что он за рулем. Марго, прищурившись, посмотрела на него и тихо пробормотала:

— А Палыч-то тоже был за рулем, а не помогло ему это ни хрена! Ну да и черт с ним!