Светлана Алешина - Ювелирная работа

— Что вы, в самом деле, тут топчетесь, места всем хватит, — наконец нашелся он.

— Нет, нет, — решительно отказалась Лариса. — Мне только бы Любу увидеть и порасспросить насчет одного человека.

— Там и спросите, — резонно заметил долговязый Серега.

— Люба, ты чего? Приглашай гостью в дом, — инициативно зашустрил маленький, деликатно беря Ларису под руку.

— В самом деле, проходите. Там и поговорим, — согласилась с идеей Люба. Она понимала, что попала в слегка неловкое положение, которое может стать совсем уж неловким, если она вообще не согласится поддержать предложение гостя и не допустит женщину к веселому застолью.

Впрочем, Лариса уже пришла к выводу, что вряд ли здесь ее поджидает опасность. По внешнему виду присутствующих можно было догадаться, что местной шпаной и прочей подобной публикой здесь и не пахнет, а потому опасаться, похоже, совершенно нечего. В конце концов, она ничего не потеряет, кроме нескольких минут времени, если примет приглашение тарасовского битла в сером костюме и его товарищей по веселью. Тем более просто так они вряд ли отвяжутся, и полупьяное препирательство у порога может затянуться надолго. И Лариса прошла в комнату, увидев остальных гостей, оккупировавших в этот вечер квартиру Любы.

Эта публика представляла собой разношерстную, но довольно однородную по поведению компанию. Человек пятнадцать, с учетом уже увиденных, расселись как стая голубей на диване, креслах, стульях и табуретках, позаимствованных скорее всего на кухне. Все это маленькое море безостановочного веселья разбивалось на отдельные группки, которые одновременно вели между собой какие-то разговоры, то и дело отвлекаясь на оклики и замечания соседей.

— Уступите, пожалуйста, даме место, — громко призвал Димыч. Можно сказать, он прокричал эту фразу, пытаясь соперничать с какофонией колонок музыкального центра.

Собравшиеся почти не реагировали на просьбу, и тогда обходительный юноша обратился к конкретному человеку с высветленной кудрявой головой, по всей вероятности, искусственного окраса:

— Стас, посади даму.

— Ах да, конечно, садитесь, пожалуйста! — соскочил со своего места невысокий, лет двадцати с небольшим Стас, разодетый, как герой видеоклипа, в кожу со всевозможными фенечками и заклепочками.

— Спасибо! — Лариса скромно притулилась на освобожденной территории, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания и не отрывать собравшихся от оживленных споров, прерванных с ее появлением.

Рядом с диваном на паре сдвинутых журнальных столов стояли бутылки в обрамлении нехитрой закуски. Большее количество опустошенной стеклотары стояло на полу, прижавшись к мебели и рискуя попасть под ноги время от времени вскакивавшим гостям.

Лариса осмотрелась. Большинству собравшихся не было и тридцати. Публика оживленно переговаривалась и спорила. И разговоры эти в основном касались популярной музыки. Уже через пять минут Лариса узнала столько, сколько вряд ли выяснила бы, прочитав от корки до корки какой-нибудь бульварный журнал с многочисленными цветными фотографиями звезд отечественного и заморского шоу-бизнеса. Всех гостей настолько волновали изменения составов ансамблей, что, казалось, в данный момент на свете нет ничего важнее. Все наперебой демонстрировали познания в английском, извергая поток названий новых дисков и песен.

Мало просвещенная в этом смысле Лариса, которая тем не менее иногда любила послушать музыку, желательно хорошую и соответствующую настроению, от сведущих людей узнала, что диски «Скорпионс», «Пинк Флойд» и Майкла Джексона — это жуткое барахло, особенно в последнее время, да и сами они все дураки, особенно зануды эти «флойды». Однако все единогласно сошлись во мнении, что «Куин» — величайшая группа всех времен и народов, хотя Блэкмор и окрестил презрительно последние творения «этого педика» Меркьюри попсой.

А затем еще один из собравшихся взахлеб поведал почтеннейшей публике о том, что ему доводилось бывать на концертах Аллы Пугачевой и Елены Камбуровой, и о том, какое неизгладимое впечатление они на него произвели.

— Слышь, Валера, — обратился Стас к парню в зеленой рубашке, сидящему на диване. — У меня что-то клавиши фонят. Ты мне шнуры не перепаяешь?

Валера презрительно, с чувством превосходства взглянул на вычурного франта:

— Тоже мне музыкант. Паять не умеет.

Надо же, сколько живешь на белом свете, постоянно узнаешь что-нибудь новенькое. Лариса, например, и понятия не имела, что паяльник — музыкальный инструмент.

— Скажите, а вы что, вместе с Любой работаете? — повернулась она к Стасу.

— Нет, учимся. В университете, на филфаке. Вот я и Димыч…

Лариса, услышав это, по достоинству оценила стихотворные перлы будущих покорителей мира.

— А Любка работает в «Золоте», — продолжал Стас. — Знаете магазин на Немецкой?

Лариса хорошо знала этот магазин, расположенный вблизи кинотеатра «Пионер», сразу за заведением с вывеской «Чай». Название магазина было выведено тонкими изящными печатными буквами, насаженными на поблескивающую, изумрудно-малахитового оттенка доску.

Бросив беглый взгляд на часы, Лариса, однако, решила, что уже воздала должную дань гостеприимству хозяйки. Она отыскала глазами Любу и, не вставая, громко обратилась к ней, так, чтобы ее слова можно было расслышать в общем шуме и гаме:

— Люба, извините, так вы мне все-таки не подскажете, где найти Валерия Грачева?

Люба встала, и Лариса получила возможность получше ее рассмотреть. Она была тонкая, изящная, прямо как золотые буквы на вывеске магазина, где она работала. И голову держала весьма грациозно.

— Ну, я не знаю, где он может быть, если его нет дома, — просто ответила она.

— А какой это Грачев? — вмешался Серега.

— Да ты его не знаешь, — ответила хозяйка дома.

— Это которого пару лет назад посадили? — проявил осведомленность бородатый детина.

— А за что его посадили? — не унимался Серега.

— Наркотой, что ли, торговал, — ответил бородач. — Я точно не в курсе.

— Да не торговал он, просто у него траву нашли, — уточнила Люба. — А он вам что, очень нужен?

— Да, очень.

— Знаете что, давайте выйдем, а то здесь слишком шумно, — предложила хозяйка.

Лариса охотно согласилась, ибо уже подустала от говорливой компании. К тому же в динамиках зазвучали, очевидно, шедевры творений каких-то исповедников экстремального металла: это были нечленораздельные хрипы, сопровождаемые молотьбой барабанов и нудным жужжанием гитар.

— Знаете, я ведь с ним давно уже не общаюсь. Правда, заходил он ко мне как-то недавно, — продолжила чуть погодя Люба, пристроившись на кухне у подоконника. — Слишком ненадежный он. Неизвестно, чего от него ждать.