Наталья Никольская - Все сошли с ума

Вершинина не стала гадать, почему он один, а не с тем или с той, с кем у него назначена была здесь встреча. Это было ей даже на руку.

Делая вид, что она не заметила Жукова, Валентина приземлилась недалеко от него. К ней тут же подошла официантка и протянула меню. Пробежав глазами список блюд, Вершинина сказала намеренно громче обычного:

— Мне, пожалуйста, салат из огурцов, жюльен, и телятину с грибами. Так, а на десерет… ладно, — улыбнулась она официантке, — ограничусь кофе.

— Может быть, закажете вино или коньяк? — вежливо предложила смазливая блондинка в белом переднике.

— Так, — Вершинина опустила глаза на карту вин, бутылку мукузани, пожалуйста.

Официантка молча кивнула и бесшумно удалилась.

Сидя вполоборота к Жукову, Валандра могла краем глаза наблюдать за ним. Женя, вне всякого сомнения, слышал, как она делала заказ. О том же, что он узнал ее голос, можно было судить по его мгновенной реакции: он поднялся со стула и подошел к столику Вершининой.

— Привет, не занято? — улыбаясь, резво поздоровался он и сел за столик, — вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! — не отрывая глаз, он смотрел на Валандру.

Чуткий нос Валентины тут же уловил исходящий от Женьки «свежак». Вторая бутылка уже, — отметила она, бросив взгляд на столик, за которым он только что сидел.

— Представь себе, я тоже не ожидала встретиться с тобой в «Флоре», — Вершинина изобразила на лице живейшее удивление.

— Нечаянная радость — лучшая радость! — философски изрек Жуков, кладя локти на стол и опуская на сцепленные пальцы подбородок.

— Радость всегда в какой-то мере — неожиданная, даже самая незначительная мелочь может послужить ее причиной… — мечтательно произнесла Валандра.

— Трудно с тобой не согласиться… — Жуков продолжал буравить взглядом ее отрешенное лицо.

— А что же твоя работа? — полюбопытствовала она.

— Решил немного отдохнуть, — Женька быстрым движением откинулся на спинку стула и, картинно потянувшись, заложил руки за голову, — осточертело все!

Он поморщился и, прищурившись, склонил голову набок.

— А что же делать другим людям, чья работа далека от какого бы то ни было творчества? — усмехнулась Валандра, изучая Женькину физиономию.

«Симпатичный малый, манерный немного, строит из себя пресыщенного эстета…»

— Ох уж это творчество! — вздохнул он, — простор для воображения, конечно, есть… Еще бы бабки нормальные платили!

— Сколько человеку не дай — все ему мало, разве не так?

К столу, за которым они сидели, приблизилась официантка и принялась выставлять на кипельно-белую скатерть Валандрин заказ.

— О-о-о! — Женька взял в руки бутылку мукузани и стал внимательно изучать этикетку, — десять!

— Что десять? — спросила Валентина, ловя на себе заинтересованные взгляды блондинки в белом переднике.

— Медалей десять, — Женька опустил бутылку на стол, — налить? — проявил он галантность.

— Налей. И себе тоже, — обворожительно улыбнулась Вершинина, чувствуя себя Сарой Бернар или Гретой Гарбо.

«Вот они — подмостки! Все эти слова, жесты…»

Женька принес свой до краев наполненный фужер и узкую початую бутылку «Лидии». Официантка завершила свою работу и, одарив парочку внимательным взглядом, как будто прикидывая в уме шансы обоих, удалилась.

— Давай устроим пьянку?! — Женька заговорщически посмотрел на Валентину.

— У тебя неприятности? — сбилась она на сочувственный тон.

— А! — пренебрежительно махнул он рукой. Экстравагантный плоский браслет из серебра скользнул к запястью.

— Не хочешь говорить?

— Ты, прям, как из службы 911, — усмехнулся Женька, откидывая длинную челку, — лучше скажи, как идет расследование?

— А ты, я вижу, уже изрядно принял… — парировала Валандра.

— Что хочу — то и ворочу! — засмеялся Жуков, ставя перед Вершининой только что наполненный фужер.

— Спасибо, — она пригубила вино. — терпкое!

— А ты чего хотела?! У меня книга есть, «О вкусной и здоровой пище» называется, пятьдесят третьего года издания, так там этому вину такие дифирамбы поют! — Женька закатил глаза. — А знаешь что, Валентина, давай проведем вечер у меня, а? — карие глаза Женьки заблестели.

— Смелая мысль! И что же мы будем делать?

— Тебе сколько лет? — Женька лукаво приподнял одну бровь.

— В каком смысле? — посмотрела она на него с прохладцей.

— Ты такие вопросы задаешь!

— Ты что же, меня откровенно снимаешь? — Валандра перестала жевать и, не мигая, смотрела на Жукова.

— А если и так?! Хотя это слово мне не нравится, истасканное какое-то…

— Может тогда — «клеешь»? — Вершинина невозмутимо принялась за жюльен.

— Тоже не очень, — поморщился Женька.

— Но суть-то одна — как это не назови.

— А почему бы не… Да, я тебя снимаю! — решительно сказал Женька, сделав серьезное выражение лица.

— Занятно! — усмехнулась Валандра, — так вот что значит «называть вещи своими именами»?

— Мы — дети своего времени, потерянное поколение, так сказать, пользуемся языковыми штампами, которые кто-то придумывает за нас, — Женька сделал несколько больших глотков и поставил фужер на стол. — Ты мне нравишься…

— Ты думаешь, этого достаточно?

— Для того, чтобы лечь в постель?

— Тебе не хватает внимания со стороны женского пола? — иронично спросила Валентина, уклонившись от прямого ответа.

— Твоего внимания! — он в драматическом жесте схватил ее левую руку, в которой она держала смятую салфетку, и притянул к губам.

— Ну хватит! — недовольно сказала Валандра, вырывая руку, — комедиантства я не люблю.

— А что ты любишь?

— Неиспорченных женским вниманием мальчиков, — пошутила она.

— Нет, а все-таки, тебе удалось что-нибудь раскопать? — сменил вдруг тему Женька.

— Переживаешь за подругу?

— Просто интересно…

— Пока только предположения, — отмахнулась Валандра.

Жуков долго ковырялся с замком. Наконец он открыл дверь и, галантно пропустив Вершинину, вошел сам. В прихожей было довольно темно. Нащупав на стене выключатель, Женька включил электричество.

— Уютно здесь у тебя, — Вершинина окинула взглядом прихожую: бордово-коричневые обои в каких-то бронзовых флейтах, декоративные тарелки на стенах, небольшие картины, писаные маслом.

— Садись, — Женька указал на симпатичный пуфик рядом с зеркалом.

Валандра с удовольствием опустилась на мягкое сиденье.

— Да я сама, — неловко улыбнулась она, видя, что Женька, встав на колени, собирается снять с нее обувь.

— Позволь это сделать мне, не отказывай в удовольствии… — он профессиональным жестом расстегнул молнию на замшевом сапоге и стянул его, потом расправился и со вторым.

— Приятно, черт возьми! — не удержалась от восклицания Валандра.