Кэтрин Кимброу - Дом на семи ветрах

Быстро подойдя к двери, я заперла ее и допила теплое молоко. Однако это не помогло. Прошло уже больше часа, а мне никак не удавалось заснуть, но по крайней мере плача и стонов я больше не слышала.

Снаружи уже занимался серый рассвет, и я довольно долго стояла у окна, наблюдая, как поднимающийся с моря туман наползает на павильон, пока тот совершенно не скрылся из виду.

И все же усталость заставила меня лечь в постель.

Заснула я с зажженным светом и, проснувшись, увидела, что он все еще горит. Туман так и не развеялся, и из окна спальни можно было видеть поднимающиеся с моря испарения. Серая пелена стлалась над заросшим кувшинками прудом, а небольшое белое здание на фоне серого фона выглядело как нарисованное светящимися красками. Немного к северу от павильона выделялся одинокий оголенный старый дуб, скрюченный и искореженный, как будто от постоянно проигрываемой битвы с природой.

Вдоль края скалистого обрыва, слегка наклонившись навстречу морскому бризу, двигался высокий худой седовласый мужчина, одетый в комбинезон поверх толстого свитера; его густые волосы развевались на ветру. Остановившись, он некоторое время рассматривал что-то внизу, потом легким шагом подошел к дубу и, воспользовавшись его стволом как укрытием от ветра, раскурил трубку. Без всякого сомнения, это был садовник.

Подойдя к пруду, он присел на корточки и начал рвать руками растущую на берегу траву. Время от времени садовник прерывал свое занятие, задумчиво глядя воду; потом достал что-то из нагрудного кармана комбинезона и бросил в пруд. Наконец он встал на ноги, собрал сорванную траву и, окинув взглядом окрестности, скрылся из виду.

Я оделась. В комнате было непривычно тепло, в воздухе пахло древесным дымом. Примерно за час до моего пробуждения кто-то развел огонь в камине. Но ведь дверь была заперта. Значит, у кого-то все-таки есть запасной ключ. Какой же смысл тогда закрываться, если дверь можно открыть в любой момент? Я решила при первой же возможности установить на дверь задвижку.

Утром коридор, в который выходила дверь моей комнаты, выглядел не таким мрачным, как вчера. На столе под портретом красивой леди, между двумя свечами, стояла ваза с астрами. Ее лицо было, наверное, самым симпатичным из всех остальных лиц, изображенных на портретах. Добрые голубые глаза, светло-рыжие волосы, округлые щеки с ямочками и искренняя улыбка на губах. Полюбовавшись на нее некоторое время, я вышла на балюстраду и спустилась по лестнице в холл.

Не зная, где могут находиться остальные обитатели замка, но помня, какая дверь ведет в столовую, я решила посмотреть там. Не найдя никого и задержавшись было перед портретом дяди Алекса, я не выдержала и содрогнувшись отошла, твердо решив, что как только стану хозяйкой Гнезда Ворона, то тут же отправлю портрет на чердак.

Подойдя к ведущей на кухню вращающейся двери и немного приотворив ее, я увидела Брендона Трэнта, сидящего за стаканом молока спиной ко мне и глубоко погруженного в свои мысли. Первым моим побуждением было попытаться наладить с ним контакт в теперешних, более подходящих обстоятельствах. Мне почему-то казалось, что Трэнт не так уж плох, как показался на первый взгляд. Слишком уж он хрупок, чтобы являть собой воплощение зла.

Я уже твердо решила войти и поговорить с ним, как из кладовки в кухню ворвалась миссис Грегстон с полной охапкой овощей в руках. Мне ничего не оставалось, как войти внутрь.

— А вот и наша красавица мисс Блейк, — просияла миссис Грегстон при виде меня. — Вы пропустили общий завтрак, но еще успеете испортить себе аппетит за обедом с ними. Что я могу вам предложить, дорогая?

При виде меня Брендон Трэнт торопливо допил свое молоко и, встав из-за стола, молча вышел из кухни.

— Не обращайте на него внимания, — покачав головой, сказала миссис Грегстон после его ухода. — Он бывает немного странноват… О, я вовсе не хочу сказать о нем ничего плохого, он был очень хорош с вашем дядей, и Алекс, то есть мистер Блейк, доверял ему безраздельно.

— Что вы говорите? — удивилась я.

— О, ничего особенного. Не обращайте на меня внимания, дорогая, я сова и по утрам всегда немного не в своей тарелке, — с широкой улыбкой ответила миссис Грегстон, наливая мне стакан апельсинового сока. — В пору беззаботной юности я была очень жизнерадостной девушкой, выступала на сцене мюзик-холла, правда только в кордебалете, и многие джентльмены, стремившиеся к приятному времяпрепровождению, искали моей компании. — Она довольно рассмеялась и протянула мне стакан. — Да, я была молода, жизнерадостна и жила очень весело. В этом ведь нет ничего плохого, не правда ли? — Выражение ее лица изменилось. — Но все это давно позади. Однако я ничего не забыла. Накрыть вам в столовой?

— Нет-нет, — запротестовала я. — Я предпочла бы поесть на кухне. Здесь гораздо теплее и более непринужденная обстановка.

Миссис Грегстон рассмеялась, но вскоре веселое выражение на ее лице сменилось на озабоченное. Мне показалось, что она собирается что-то сказать мне, но в этот момент дверь открылась и вошла Зенит, выглядевшая как всегда превосходно.

— Вера, дорогая, что вы делаете на кухне? — Зенит была сама любезность. — Полагаю, мы должны были разбудить вас к завтраку, но мужчины торопились. Они хотели выйти пораньше.

Миссис Грегстон нахмурилась и бросила на меня многозначительный взгляд.

— А куда они пошли? — спросила я.

— Поехали в деревню за кое-какими покупками, — объяснила Зенит. — Кажется, они собираются в уик-энд поохотиться на куропаток. Сквайр, как и следовало ожидать, забыл захватить с собой ружье и другие охотничьи принадлежности. Бедняга такой забывчивый.

Хотя я и настояла на том, чтобы остаться на кухне, Зенит не ушла и попросила себе чашку чая. В те моменты, когда кузина не могла ее видеть, миссис Грегстон продолжала кидать на меня странные взгляды, как будто пытаясь предостеречь. Зенит, однако, не обращая внимания на кухарку и непрестанно куря, болтала о новейшей моде и об одежде, которую, по ее мнению, мне следовало бы носить.

После завтрака я попросила ее показать мне дом. Она несколько замешкалась, но потом громко рассмеялась.

— А почему бы и нет?

На стене кухни висел телефонный аппарат, и я заявила, что перед нашей экскурсией хотела бы позвонить доктору Клайду Уолтерсу, потому что оставила свой кейс в его машине.

— А я и не знала, что у вас в Ветшире есть знакомые, — сказала Зенит, недоуменно подняв брови.

Я объяснила, что доктор Уолтерс подвез меня со станции, потому что Брендона Трэнта там не оказалось. Покосившись на миссис Грегстон, Зенит предложила мне позвонить из столовой и вызвалась помочь набрать номер, потому что, как оказалось, английская система отличается от американской. Я с охотой приняла ее помощь, но мы так и не смогли дозвониться до Клайда.