Виктор Михайлов - Антология советского детектива-16. Компиляция. Книги 1-20

Из Управления он запросил телеграфом четыре районных отдела о колхозниках, упоминаемых в статье Эдмонсона, и направился в лабораторию физических методов исследований.

В лаборатории Никитин застал Галину Николаевну за микрофотометром, она заканчивала проверку последнего снимка. Взглянув через ее плечо на негатив, Никитин увидел чередование темных, светлых и совсем черных полосок спектра и ощутил знакомое чувство досады, которую обычно испытывает человек перед вещами, не доступными его пониманию.

— Ну что же, Степан Федорович, негативы идентичны. Теперь с уверенностью можно сказать, что спектрографический анализ вещества показал наличие до шести частей вольфрама, двух частей ванадия, одной части углерода и части железа. Если мы с вами вспомним, что химический анализ предполагает наличие элементов стекла, можно сделать вывод: перед нами специальная группа металлов, где стекло играет роль флюса для электродуговой наплавки твердых сплавов.

— Странная находка, — в раздумье произнес Никитин. — Я думаю, что этот анализ значительно подвинет следствие. Вы можете мне дать письменное заключение?

— Я написала заключение по первому анализу, — сказала Макарова и, достав из папки экспертизу, сличила ее с данными последней проверки, подписала и передала майору.

Никитин доложил полковнику о результатах спектрографической экспертизы и выехал в Институт стали на консультацию.

Профессор Шестаков был высокий, худой человек лет семидесяти с темными живыми глазами. Он любезно принял Никитина, выслушал его и сказал:

— Я думаю, товарищ Никитин, судя по группе металлов и количественному соотношению вольфрама и феррованадия, что мы имеем дело с бальминитом. Инженеры металлургии Балясин, Минков и Иткин разработали новый способ электродуговой наплавки сверхпрочных сталей. Бальминит значительно прочнее вокара и повышает износоустойчивость деталей в пять-шесть раз. Использование бальминита дело новое. Сейчас опыты по электродуговой наплавке бальминита поставлены только на двух заводах, на одном у нас, в Москве, и на Южноуральском номерном заводе.

— Вы можете, профессор, сообщить мне, какой из московских заводов ставит опыты с бальминитом? — спросил Никитин.

— Разумеется, — сказал профессор и, оторвав из шестидневки листок бумаги, написал адрес.

Никитин поблагодарил профессора за консультацию, простился и торопливо сбежал вниз по лестнице.

Без труда Никитин за полчаса добрался до района, указанного профессором Шестаковым, и, проплутав целый час, оказался перед высоким каменным забором и глухими воротами. Позвонив из проходной в спецчасть, он долго ждал, пока к нему не вышел, опираясь на палку, грузный человек в выгоревшем старом офицерском кителе с тремя рядами орденских планок на груди. Несмотря на холодный, ненастный день, на его плечи была наброшена шинель.

Человек в шинели молча посмотрел его документ, так же молча написал пропуск и пригласил следовать за собой.

Кабинет начальника спецчасти оказался светлой, просторной комнатой с решетками на окнах. За приоткрытым занавесом, отделяющим треть комнаты, были видны массивные сейфы и несколько ротаторов. Передняя часть комнаты представляла собой приемную.

— Родионов Глеб Иванович, — представился начальник спецчасти и, пододвинув кресло посетителю, опустился на диван. Это был еще нестарый человек с густой копной седых волос, карими глазами под тяжелыми припухшими веками и крупным широким носом.

Невольно впадая в тон скупого на слова собеседника, Никитин сказал:

— Один из цехов вашего завода ставит опыты с наплавкой сверхпрочных сталей. Нас интересует, кто за последнее время из работников этого цеха выбыл и по каким причинам?

— Цех этот маленький, люди наперечет. Первого января на основании приказа министерства инженер Ладыгин переведен в Южноуральск. Остальные работники на местах, — также немногословно ответил Глеб Иванович.

— Личное дело инженера Ладыгина я могу посмотреть? — с возрастающим интересом спросил Никитин.

Не отвечая на вопрос, Родионов встал, тяжело опираясь на палку, и, позвонив в отдел кадров, попросил принести в спецчасть личное дело Ладыгина.

Когда Родионов вернулся и сел на диван, Никитин спросил его:

— Вы не могли бы дать мне краткую характеристику Ладыгина?

— Молодой, способный инженер, но без огонька. Замкнутый человек.

Характеристика оказалась действительно краткой. В дверь постучали. Родионов встал, открыл дверь и принял у сотрудника отдела кадров личное дело. Передав папку Никитину, он сказал:

— Устраивайтесь за моим столом.

Никитин не без волнения открыл папку, взглянул на фотографию Ладыгина и невольно произнес:

— Та-ак!..

В данном случае «та-ак!» звучало, как «эврика!» Архимеда в момент открытия им первого закона гидростатики.

С небольшой, шесть на девять, фотографии Ладыгина, наклеенной в верхнем правом углу анкеты, на него смотрел Мехия Гонзалес, младший компаньон «Гондурас Фрут компани». Сходство было так разительно, особенно в первый момент, что Никитин даже спросил стоящего позади него Родионова:

— Это фотография инженера Ладыгина? — и, не дождавшись ответа, рассмеялся. Вопрос был нелепым.

Чем больше Никитин всматривался в фотографию Ладыгина, тем яснее вставала перед ним мрачная картина Глуховского леса: тело, неожиданно настигнутое смертью, рдеющее кровавое пятно около поднятой руки… Уцелевшая сторона лица трупа, если можно было бы снять с нее трагическую маску смерти, была частью вот этого лица, смотревшего с фотографии, наклеенной на анкету инженера Ладыгина.

Никитин просмотрел анкету, автобиографию, несколько копий приказов-поощрений, приказ министра о переводе в Южноуральск, последний приказ по заводу и, захлопнув папку, сказал:

— Скажите, Глеб Иванович, инженер Ладыгин по собственной инициативе перевелся в Южноуральск?

— Ладыгин был человек необщительный, ни с кем своими планами он не делился, поэтому ответить на ваш вопрос я не смогу. Думаю, что министерство могло перевести Ладыгина как специалиста в связи с расширением промышленного опыта по наплавке сверхпрочных сталей, — ответил Родионов и в свою очередь спросил сам:

— Личное дело Ладыгина вы возьмете с собой?

— Да, обязательно.

— Тогда я пока оформлю вам вынос папки через проходную, — сказал он и, сев за стол, придвинул к себе книжечку пропусков.

Результаты исследования вещественных доказательств, материалы экспертизы и неожиданное открытие, сделанное им сегодня здесь на заводе, давали Никитину возможность заново переосмыслить многие обстоятельства дела.