Сергей Дышев - Девочка на цепи

– Ты кто? – подозрительно спросил Роман.

– Свои… – небрежно ответил Кошкин.

– Ну, заходи. Чего-то не припомню тебя.

– Серега я…

– А-а, без очков не узнал. Принес чего-нибудь? А то у меня как в боулинге.

– Это как?

– Шаром покати, – пояснил Роман.

– Так я схожу сейчас.

– Может, и бутылки заодно сдашь? – спросил Роман.

Кошкин отмахнулся от такой перспективы:

– Да у меня хватит…

Ромка тихо прикрыл дверь. Кошкин вздохнул:

– Уцелевший образчик социалистической общности…

В стандартной кухне Ромки Кухаркина имелась видимость холостяцкого уюта: чисто, красиво, никакой грязи. Даже цветочки на подоконнике… Интеллектуальные пристрастия хозяина выдавали лежавшие горкой на полке видеокассеты с надписью на корешках: «Криминальные истории». На столе, как разобранная постель, лежала раскрытая пухлая книга, которую, как видно, Ромка читал еще со школьных времен. Появление гостя привело его в возбужденное состояние, он заложил страницу книги салфеткой, положил ее на подоконник. Напевая старинный шлягер Пугачевой, Кухаркин поставил на плиту кастрюлю с водой, надел очки, лежавшие на столе, достал из ящика картошку, начал ловко ее чистить.

– Серега… Серега… – вслух пробубнил он. – Совсем память отсохла.

Кошкин тем временем успел отовариться в местном продмаге. Подойдя к двери Ромкиной квартиры, вновь постучал условным стуком.

Послышалось жизнерадостное:

– Да открыто!

Кошкин толкнул дверь и прошел на кухню. Выложил из пакета на стол бутылку водки, две бутылки пива, срез ливерной колбасы и буханку черного хлеба…

Роман оценил:

– О, правильно! Водка без пива – это кощунство… Представляешь, Серега, как с женой я развелся, так все дружбаны и перевелись. Как будто забыли мой адрес. Я потом долго анализировал, размышлял… И допер! Им экстрим нужен был. Приходят ко мне: «Тук-тук, жены нет?» Нет! Садимся, наливаем, закусываем, отдыхаем… А тут звонок – благоверная явилась. Им, Серега, я тебе скажу, в кайф было, как она меня чихвостила. А когда Ритка в ударе была – и пацанам перепадало. Со сковородой гонялась по всей квартире. Во, цирк был!

Ромка вздохнул с сожалением.

Кошкин налил по стопарику. Ромка отложил нож и недочищенную картофелину, взял рюмку. Чокнулись.

– Ну, за встречу! – провозгласил Кошкин.

Роман, изящно отогнув мизинец, выпил, будто в рюмке была не водка, а божественный нектар. Выпил – и закашлялся; торопливо запил пивом.

– Не пошло, – констатировал Сергей. Пиво он пить не стал.

– А-га… – выдавил Роман.

Кошкин показал на стопку кассет:

– Увлекаешься?

– А больше смотреть нечего…

– Слушай, Роман, тут, говорят, у соседки твоей дочка пропала?

– Да какая она дочка ей! Падчерица… Спит и видит, как бы ее из квартиры выжить. Привела еще какого-то Чурбана или Курбана… Прижился, паразит… Вот из-за него и все скандалы… У меня в квартире тихо, как в лесу, – все слышно. У нее ж отец лет семь назад умер от инфаркта… А Варька с тех пор родственников мужа, а там мать и брат, то есть Машке – бабка и дядька, так вот, даже на порог не пускает. Боится, что на квартиру будут претендовать…

– А может, девчонка загуляла? Дело молодое, гормоны…

– Гормоны – у гармониста, – разъяснил Роман. – А Машка – она девчонка серьезная, хочет учиться. Работает в парикмахерской… Я так думаю, Серега, они ее и придушили, а труп в лесу закопали…

– С чего ты взял?

– А у них накануне такой крик стоял, – вполголоса сказал Роман, – что я даже проснулся: чего-то падало, грохот. Даже этот гугнивый Курбан, всегда молчал в тряпочку, а тут свои права стал качать… А потом – гробовая тишина…

Кошкин налил по второй. Роман снова отогнул мизинец и, резво подымая рюмку, зацепил им за ручку кружки; кружка опрокинулась, на стол вылился чай.

– Вот незадача… – сокрушенно сказал Роман, чокнувшись с гостем. – Сегодня утром Варвара обзвонилась, к соседям, ко мне прибегала… Машу, говорит, не видел случайно? Не была у тебя? Откуда – от сырости? Чего ей делать у старого холостяка?

– Ну, давай, чтоб разрулилось, – ввернул Кошкин.

Роман снова привычно оттопырил мизинец.

– Чтоб нашлась…

Он задумался, держа рюмку, тут у него зачесалось в носу, он ковырнул мизинцем, и – беда: водка пролилась ему на шорты.

– Ой-е-е-ей!!! – заорал он, будто на ляжки ему пролился расплавленный свинец.

Глаза у Ромки заблестели: то ли от слез, то ли от начальной стадии опьянения.

– А ты попробуй не оттопыривать, – флегматично заметил Кошкин.

Роман вздохнул.

– Привычка… Мою жену тоже это раздражало. А вообще, Серега, чтоб ты знал, это – тайный знак принадлежности к дворянству.

Роман закашлялся.

Кошкин торопливо налил водку в рюмку. Роман, кивая, поблагодарил, снова оттопырил мизинец.

– Мизинец!!! – закричал Кошкин.

Роман поспешно пригнул палец. Выпили.

– Вот видишь… – наставительно произнес Кошкин, встал из-за стола. – Ну, ладно, Ромка, мне пора.

– А допить?!

– Больше трех нельзя. Служба… – строго пояснил Кошкин.

– Да какая еще служба?

– Да та, которая на первый взгляд как будто не видна, – усмехнулся Кошкин. – Извини, не успел представиться, видишь, попал сразу в твои дружеские объятия. Даже растерялся… Ты, Ромка, живое ископаемое эпохи развитого социализма. Душа и квартира – нараспашку… Я, Ромка, опер из уголовного розыска, Сергей Кошкин.

Кошкин достал удостоверение, протянул ошалевшему Ромке.

– Ну, мужик, ты даешь, – очумел тот. – Я тут… нараспашку… Значит, ты меня колол? Мастак…

Кухаркин обиделся, замолчал, уставился в окно.

– Ну, чего ты обиделся?

Роман поднял вверх палец.

– Я с тобой водку пил! А ты… Нет у вас, ментов, совести…

– Ну, чего ты, в самом деле? – вопросил Кошкин. – Ты ж сам меня пригласил!

– А про условный стук откуда узнал? – буркнул Роман.

– Этот условный стук любая девочка из общежития знает, – наставительно пояснил Кошкин. – Которая мальчика ждет.

– Да, лопухнулся… – Ромка почесал затылок. – Ну, давай допьем, что ли?

– В другой раз. А мне сейчас – к твоим соседям. С Курбаном познакомиться хочу.

– Познакомься… Только ты не говори, что у меня был.

– И ты не говори, что опер приходил.

– Заметано, – согласился Роман.

Обменялись рукопожатием. Роман тихо открыл дверь, выпустил Кошкина. Сергей подошел к двери, нажал кнопку звонка.

Дверь тут же открылась. На пороге стоял Савушкин в куртке. Очевидно, только что вошел в квартиру.

– О, как! – изумился Кошкин.

– Тебе чего? – сурово поинтересовался Савушкин.

– Пришел познакомиться поближе.

– Я что тебе сказал? – нахмурился Савушкин.

– Уже был… – тихо ответил Кошкин, кивнув на соседнюю квартиру.

Савушкин по-хозяйски разрешил: