Михаил Серегин - Притон невинностей

Михаил встал вполоборота к Араму и сделал вид, что рассматривает товар на лотке у Медины. Медина давно уже привыкла, что ребята работают невдалеке от нее, поэтому не обратила никакого внимания на Михаила и продолжала о чем-то увлеченно разговаривать со своим мужем. Они были азербайджанцами и о чем говорили – хрен их поймет.

Все соблюдали установившиеся правила.

Михаил низко наклонился к выставленным на лотке тапочкам и начал их перебирать, словно решая что-то купить, а сам уже заметил парочку лохов, навострившихся поменять валюту у Арама.

Мужчина и женщина средних лет, с виду обычные колхозники, несмело подошли к Араму и стали выяснять его курс обмена долларов.

Михаил не упускал из вида Арама. Он заметил, что тот, подняв руку, почесал себе левый глаз. Это означало начало работы.

Между тем мужчина с женщиной, оглядевшись по сторонам, вплотную придвинулись к Араму. Женщина вынула из-за пазухи небольшой сверток, завернутый в прозрачный полиэтилен, и начала его разворачивать.

Теперь нужно было четко уловить момент.

Дождавшись, когда Арам проверил полученные от клиентов рубли и стал тщательно пересчитывать доллары, Михаил направился к нему.

В этот момент от лотка, расположенного в противоположном ряду, отошла молодая пара – высокий симпатичный парень и девушка с короткой стрижкой. Лениво переругиваясь между собой, они не спеша пошли навстречу Михаилу.

Когда до пары лохов, желавших получить от Арама доллары, оставалось два шага, Михаил, вынув из кармана бумажник, раскрыл его. И тут девушка, оторвавшись от парня, прошла мимо Михаила и неосторожным движеним задела его за руку.

Бумажник упал на землю, из него высыпалась мелочь и несколько бумажек. Подхваченные ветерком десятки разлетелись в разные стороны.

На такую сцену нельзя было не оглянуться. А это и требовалось.

– Ой, извините, – негромко произнесла девушка, снова прижимаясь к своему спутнику.

– Да пошла ты, коряга неуклюжая, – огрызнулся Михаил, нагибаясь, чтобы подобрать деньги.

– Ну ты, полегче с базаром-то, – вступился за свою подругу парень, – перед тобой извинились, братан, что еще надо?

– Засунь ты в задницу свое извинение, – рявкнул Михаил, собирая купюры. – Ходят здесь, руками машут, блин.

– Что ты сказал? – надвинулся парень на Михаила, но девушка, вцепившись ему в руку, затараторила:

– Не связывайся, Андрюша, пошли, пошли, вон милиция идет.

– А что он тут базарит? Самый великий, что ли? – возмущался парень, но дал себя увести, продолжая бормотать угрозы.

Михаил собрал с земли все бумажки и монетки и пошел покупать сигареты.

Отвлеченные сначала перепалкой, а затем предупреждением о милиции клиенты Арама все равно получили полную сумму в долларах по выгодному для себя курсу.

Араму и всей его бригаде этот курс был еще выгоднее: они брали баксы у чеченцев, доплачивая по одному настоящему доллару за десять липовых.

Петр Алексеевич ел быстро и неаккуратно, ронял крошки на колени и вытирал рот тыльной стороной ладони.

Повернувшись к стоящему справа от него приемнику, он нажал кнопку и покрутил ручку настройки.

Местное радио уже начало передавать новости, и сейчас дикторша со стильным дефектом речи сообщала о намеченном на сегодня массовом велокроссе, предпринятом по инициативе губернатора.

Готовясь к перевыборам, губернатор задумал пересадить всех областных чиновников на велосипеды и этим продемонстрировать свою близость к народу, понимание его чаяний.

Прослушав информацию, Резник кивнул своим мыслям и, усмехнувшись, выключил радио.

Марина, поразмыслив, как ей себя вести, чтобы и глаза не мозолить, и все-таки быть под рукой, не нашла ничего лучшего, как крутиться возле плиты.

Она старалась не делать быстрых движений, чтобы выглядеть изящнее, и один раз позволила себе уронить на пол чайную ложечку: зря, что ли, надела короткий халатик на голое тело?

Всей кожей она ощущала вожделенные взгляды Резника, но времени у шефа было очень мало.

Быстро допив кофе, он встал и, проходя мимо стола, погладил Марину ниже талии.

– Собирайся, малышка, – коротко бросил он и затопал в коридор. – Мне некогда, сегодня важные дела будут решаться, – добавил он оттуда, – поторапливайся.

Марина куснула губу, но тут же расслабилась: после первой же ночи захотела остаться в квартире Резника? Ты разгубастилась, девочка, имей понятия о реальностях.

Настроение немного ухудшилось, но Марина постаралась все свое недовольство спрятать подальше: Резник должен видеть, что характер у нее ровный, в сексе она не колхозница, а кроме этого, еще и накормить сможет, если нужно.

Мужикам важны только эти пункты, до всего остального им нет дела, и приходится это учитывать. Пока, по крайней мере.

Маринины мечты ни в коем случае не простирались до дурацкой идеи выйти замуж за Резника – такой кобель хорош только на время – как ступенька к чему-то высшему. Марина в душе была карьеристкой и хотела подняться из простых девочек клуба хотя бы до менеджера. А там видно будет.

Запасть в душу Резнику – начальнику охраны и заместителю директора клуба – было одним из путей к достижению цели.

Марина послушно ушла с кухни и, по пути захватив свои вещички, прошла в зал.

Встав напротив двери, она сняла халатик и начала одеваться. Не оглядываясь на коридор, она по звукам, доносившимся из коридора, поняла, что Резник замедлил шаги.

«С чего бы это?» – довольно усмехнувшись, подумала она, но сделала вид, что ничего не заметила. Однако вести себя стала демонстративнее.

Но Резник действительно спешил и поэтому, похлопав глазами, ни на что большее не поддался.

Через десять минут они уже спустились на лифте с четвертого этажа престижной девятиэтажки, расположенной в районе набережной, где после развода с женой жил Резник, и направились к скромной «девяносто девятой» цвета сафари, стоявшей напротив подъезда.

Ночной клуб «Троянский конь», где работали и Резник и Марина – в разных служебных категориях, разумеется, – располагался в районе железнодорожного вокзала, и до него от дома Резника на машине было примерно двадцать минут езды.

Так рано Марина еще ни разу не приезжала в клуб. Если бы не предложение Резника, она с удовольствием никуда бы не ездила, а спокойно проспала бы до обеда. Тем более, если уж честно, никакого предложения и не было. Просто Резник спросил: «Со мной едешь или как?» Она ответила: «С вами, Петр Алексеевич», – и он молча кивнул ей в ответ.

Резник не предложил ей остаться у него дома, значит, в любом случае нужно было уезжать. Ей показалось, что это лучше сделать с начальством на машине, чем самостоятельно на троллейбусе.