Валерий Рощин - Боевые дельфины

«Да, в воде-то двигаться было легче». Пригнувшись и озираясь по сторонам, он добежал до узкой дороги. Машины здесь ходят не так уж часто: вдоль берега сплошной цепочкой выстроились небольшие отели. За дорогой, в тиши векового леса, дремало старинное мусульманское кладбище.

– Такси! – вскинул руку Башкурт.

Машина шарахнулась в сторону.

– Черт… – плюнул он и в сердцах оглядел себя.

Внешний вид действительно мог отпугнуть кого угодно. Мокрая одежда и волосы, порванная рубашка, окровавленная правая брючина. К тому же босые ноги – правый ботинок слетел при ударе о воду, а с левым пришлось расстаться добровольно.

И все-таки один надежный способ имелся.

Он вынул из кармана пару сотенных купюр светло-зеленоватого цвета и принялся ждать. Деньги тоже насквозь мокрые, но за такую сумму любой стамбульский таксист согласится отвезти хоть на другой конец города.

И верно. Уже через пару минут он сидел на заднем сиденье желтого «Форда» и расслабленно вспоминал сегодняшнюю неудачу…

Башкурт не был осторожным от рождения. Он научился осторожности после тридцати пяти. Поэтому на азиатский берег Стамбула, в дом старого и надежного друга, он отправился не сразу.

Поколесив по деловому центру европейской части города, он приказал таксисту остановиться у торгового центра и протянул триста долларов:

– Купи мне обычный бинт, ботинки восьмого размера, носки и светлую рубашку. Исполнишь как надо – получишь столько же.

Таксист кивнул и исчез за стеклянными раздвижными дверьми громадного магазина.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать…

Да, опасения, безусловно, бередили душу. Вдруг этот долговязый водитель с подобострастной улыбкой на плоском лице позвонит в полицию и расскажет о странном пассажире?

Но все сомнения улетучились в тот же миг, как нескладная фигура, увешанная пакетами, появилась в дверях магазина.

– Обувь купил сразу, а за легкими рубашками пришлось постоять в очереди, – виновато пояснил тот, усевшись за руль.

Башкурт наскоро перевязал рану, переоделся, обул туфли, оказавшиеся впору. Спрятал порванную рубашку в пакет и, рассчитавшись с таксистом, покинул желтый «Форд».

В этом же райончике он забежал в другой магазин, где приобрел новые джинсы и снова поймал такси.

– В Фенербахче, – назвал он один из юго-западных районов азиатской части старого Стамбула.

В Фенербахче он приехал уже в предвечерних сумерках.

– Хвала всевышнему! – выйдя из машины, главарь банды посмотрел в светло-серое небо. – Потихоньку доберусь. Затемно буду на месте.

И прихрамывая на правую ногу, отправился в соседний квартал, называвшийся «Кадыкей».

– Мустафа, напомни: сколько денег находилось в коробках?

– Коробки из-под ноутбуков и плоских мониторов по вместимости соответствуют кейсам – в них было по шестьсот тысяч. В коробки из-под принтеров мы загрузили по миллиону. Самой объемной оказалась тара для системных блоков – в каждую из этих картонных коробок уместилось по полтора миллиона.

– И сколько всего наших денег перевозил грузовик?

– Тридцать пять миллионов долларов, – без запинки отвечает коренастый мужчина средних лет.

– Бесподобно! Просто бесподобно! – пыхает сигарой Али Эрдоган. – Башкурт, ты лишил меня целого состояния. И что же прикажешь с тобой делать?..

Башкурт со связанными руками стоит посередине огромного кабинета. В затылок ему дышат два широкоплечих молчуна – сотрудники личной охраны Эрдогана; третий с пистолетом в руке – начальник службы безопасности – прохаживается у закрытой двери.

Али Эрдоган – грузный мужчина лет шестидесяти. Среднего роста, лысоват, но с пышными седыми усами. Умен, осторожен и опытен. Когда-то занимал ряд важных государственных постов, поэтому обладает невероятным количеством связей как в Турции, так и соседних странах.

– Тридцать пять миллионов долларов, – повторяет он за своим помощником. – Ты представляешь, какие это деньги, Башкурт?

Еще бы не представлять… За долгое время их знакомства он задолжал всего пять миллионов и считал эту сумму непостижимой, сумасшедшей, огромной! Оттого и согласился отработать на перевозке груза.

Башкурт успел добраться до своего надежного друга.

Прихрамывая на правую ногу, он протопал километра два. Затем, дождавшись темноты, окунулся в нищету бедного квартала и нырнул в одну из его кривых улочек.

Черта с два его найдут в этих запутанных трущобах! Здесь нет ни табличек с названиями улиц, ни номеров на однообразных каменных дувалах. Здесь легко может потеряться даже тот, кто родился, вырос и всю свою жизнь прожил в Стамбуле.

Словно в подтверждение обнадеживающей мысли, Башкурт с четверть часа плутал по кварталу. На этой улочке живет его друг или на соседней? В этом доме или следующем?..

– Нашел! – растянулись в улыбке тонкие губы.

Он сделал шаг к калитке, обрамленной грубым природным камнем, и осторожно постучал…

Невзирая на позднее время и нервозность Башкурта, старый друг обрадовался его появлению.

– Откуда ты?! – открыв калитку, воздел он руки к темному небу.

– Позже объясню, Джума. Можно войти?

– Конечно. Зачем спрашиваешь?

Давным-давно они жили на одной улице небольшого приморского городка Зонгулдак. Учились в одной школе, вместе бегали на берег моря рыбачить и нырять с каменных утесов. После школы их пути разошлись: Джума отправился в угольную шахту, а Башкурт – в первую ходку за решетку. Позже они неоднократно встречались и помогали друг другу. Джума с семьей скопил немного денег, продал дом в Зонгулдаке и переехал на окраину Стамбула.

После молитвы сели ужинать. За трапезой вспоминали детство в Зонгулдаке: школа, одноклассники, шалости, море…

А потом произошло форменное светопредставление.

В дом вломились какие-то люди. Очень много людей. Одновременно и со всех сторон. Но достаточно тихо: без стрельбы, криков и взрывов шумовых гранат. Они работали настолько профессионально, что Башкурт не сомневался: национальная полиция выследила его и берет дом Джумы штурмом.

Джуму и его жену, худенькую невзрачную женщину, ворвавшиеся в дому мужчины вырубили и оставили лежать посреди небольшой гостиной. А Башкурта связали и поволокли на улицу.

И только на улице, когда его запихивали во вместительный багажник серого «Мерседеса», он вдруг понял, что к полиции эти люди не имеют никакого отношения…

– Прости, Али… Я понимаю: тридцать пять миллионов – огромные деньги, – шевелит разбитыми губами Башкурт.

Изобразив пренебрежительную усмешку, Эрдоган перебивает:

– Это все, что ты понимаешь?

– Я же не сам сдал твой груз полиции!

– Почему ты приказал свернуть с трассы и двигаться вдоль Золотого Рога?