Сергей Павловский - Такая работа

До стоянки Сергей добрался благополучно, если не считать промокших ног. Две машины сиротливо поблескивали мокрыми боками в желтом свете единственного фонаря. Водители мирно подремывали в сиденьях.

Сергей склонился к окошку передней машины и легонько стукнул пальцем по стеклу. Таксист вздрогнул и изумленно вытаращил на нежданного пассажира соловые глаза.

– На вокзал, шеф.

«Шеф» еще не проснулся, но тем не менее привычно выпалил:

– Пять баксов.

– Идет.

Сергей забросил на заднее сидение тощий сидор и с удовольствием забрался в прогретый уютный салон. До вокзала добрались минут за сорок, и он даже успел вздремнуть.

В эти ночные часы вокзал замирал – отдыхал на свой манер. Сергей расплатился с таксистом и задержался возле ночного коммерческого киоска. Выпил вместо завтрака бутылку пива, заодно огляделся. Затем неспешно направился к камерам хранения.

Предназначенный ему пакет находился в одной из ячеек с номерами от четырехсотой до четыреста сороковой. Код впечатан в память. Он почти никогда не меняется, как и все резервные коды и пароли. А вот номера ячеек зависят от текущего месяца минус двойка. Сейчас шестой месяц – значит, первые десять после четырехсот. И так на любом вокзале, в любом городе, куда занесет нелегкая.

Сергей неторопливо пробирался по лабиринту из железных прономерованных ящиков и пристально вглядывался в их одинаковые до неприличия лица.

Вот, едва заметно процарапанная, словно шкодливой рукой, буковка «С» под номером четыреста девять. Это знак для него. Сергей уверенно набрал код, и ларчик с послушным щелчком отворилась. Вот и пакет, верней пузатый портфель с наборным замком.

Кто и когда его вложил, Сергей не ведал. Может – Берсерк, накануне, а может кто другой. Этого и знать не полагается. Факт, но на него всегда работали десятки людей, которых он никогда не знал и не видел, так же, как люди эти не подозревали о его существовании на Земле грешной.

Сергей потянул на себя портфель, а взамен зашвырнул свою сумку с пожитками, документами, старым оружием. Ее потом заберут. Кто и когда – неизвестно, да и неинтересно.

В новом же портфеле есть все необходимое в новой жизни. Документы, оружие, инструкции. Чья-то заботливая рука наверняка вложила даже бритву и зубную щетку с пастой. Но главное, конечно же, деньги. Их теперь ему понадобиться много.

Сейчас необходимо срочно ознакомиться с содержимым портфеля, и Сергей направился в кооперативный туалет. Хорошо, что уровень цивилизации дорос до таких вершин, что в частных общественных уборных стали оборудовать отдельные кабинки с защелками. Задвинув щеколду, Сергей устроился поудобней на толчке, открыл портфель.

«Так… документики… Захаров Иван Федорович, подполковник в отставке, заслуженный армейский пенсионер. Ха!»

Все же в работе его конторы есть отличительная черта. Все липовые личины, в которых он побывал за время работы так, или иначе были связаны с армией.

Тут крылись две причины. Конечно же, стратегической военной разведке удобней оформить подлинные военные билеты, водительские права и прочие удостоверения, чем пользоваться и добывать цивильную липу. А во-вторых, при любом столкновении с УВД или с СБ военнослужащий сразу передается военным властям и тут, как говорится, все карты на руках. Но пенсионер – это, конечно, слабовато, – хотя пенсионное удостоверение высшей марки, как у инвалида войны.

«Значит, я теперь еще и инвалид! Ого! Три ранения и два боевых ордена! Ветеран! Водительские права, техпаспорт, сумочка с ключами… – перебирал свое богатство Сергей. – На чем мы катаемся? «Таврия» – как и положено инвалиду. И где она? Вот, квитанция… На платной стоянке в трех остановках от вокзала. Чудно. А вот и пушка!»

У Сергея даже дыхание сперло от восторга. «Люгер»! Новехонький «люгер», аппетитно пахнущий свежей смазкой. Идеальная убойная машинка. Следует отдать должное, оружием его всегда снабжали классным. Да и кому, как не ему, заслуженному мастеру спорта, судебному эксперту, оружейнику в прошлом, а ныне профессиональному киллеру доверять подобную технику?

Теперь деньги. Сергей с сожалением оторвался от новой игрушки и пересчитал «командировочные». Десять тысяч «зелеными» и двадцать миллионов отечественными. В разных купюрах. И тут не поскупились, видно дело и впрямь наклевывалось серьезное.

Деньги Сергей разделил на три равные части и рассовал в разные места.

«Все? Ну конечно же: – зубная щетка, бритва, паста… Бог ты мой! Пара новехонького белья, бутылка «Столичной», консервы, шоколад, кофе, сигареты. Полный сухой паек на три дня. И даже в этом ощущалась заботливая армейская рука. Красть – кради, но что полагается в случае нужды по Уставу – то вынь, да положь служивому.

Гэбисты, положим, тоже регулярно получают пайковые, но подобного «тонкого» отношения к сотрудникам у них нет. Может потому их люди и продаются легче».

Документы – в нагрудный карман, «люгер» – в специальную прорезь-кобуру под подкладкой куртки, на пояснице слева. Там его при поверхностном обыске сразу и не нащупаешь, а достать удобно. Теперь можно и на автостоянку, осваивать приданное авто. В восемнадцать ноль-ноль следует выйти на конспиративную, абсолютно «чистую» доселе квартиру.

«Система оповещения, безопасности, сорок утюгов на подоконнике – все, как полагается. Интересно только: чем «порадует» Берсерк?»

Дверь отворил Алекс – Берсерк – Емельянов собственной персоной. Сергей церемонно поклонился.

– Проходи, проходи, – дружески хлопнул его по плечу Емельянов. – Чистый?

– Вроде. Во всяком случае проверял все «по Уставу».

– Машину где оставил?

– За квартал.

Емельянов одобрительно кивнул. Сергей между тем оглядывался без особого интереса. Квартира, как квартира. Однокомнатная коробочка в новом девятиэтажном доме. Обставлена довольно убого, да ему в ней не жить. И неизвестно – кому жить.

В комнате, на продавленной кушетке уже обосновался Янычар – розовощекий жизнерадостный лейтенант, недавно испеченный в столичном институте военных переводчиков. На грязную шпионскую работу лейтенант все еще смотрел восхищенными романтичными глазами; впрочем, наделен был нужными способностями и подавал надежды превратиться в законченного секретного мерзавца со всеми прилагающимися принципами. Кроме Янычара в их Южанском синдикате Сергей никого не знал.

Янычар, как и полагается перед старшим по званию, вскочил, вытянулся.

– Садись, ты же не в казарме, – скривился Сергей и протянул руку. Янычар с чувством пожал ее. Если на Берсерка он смотрел как на Бога, то к Сергею относился как к действующему апостолу.

– Наконец-то вся триада в сборе, – пошутил с порога Емельянов. В руках его шипел пузатый чайник.