Александр Тамоников - Жаль, не добили

– У Бабулы, оказывается, есть семья, – заявил Желтухин. – Баба и маленький ребенок, кажется, девочка. При немцах он спрятал их на Житомирщине, там они и сидели до последнего времени. Когда бежал, перевез жену и дочь через польскую границу и спрятал на той стороне. Сам вернулся и опять занялся любимым делом, борьбой с Советской властью. С этой стороны на Бабулу не выйти. Свое семейство он зарыл надежно.

– Полагаете, он сидит в схроне и ждет, пока его накроют? – проворчал Алексей. – Бабула может с таким же успехом уйти в Польшу и уже не вернуться. Что его держит в Постычевском районе? Обоснуется где-нибудь на Западе, будет тренировать диверсантов, писать мемуары, вспоминать, как душил комиссаров и зазевавшихся чекистов. Однажды он должен понять, что борьба бессмысленна.

– Его держат здесь деньги западных покровителей и приказы вышестоящего начальства, ослушаться которых Бабула не может, – отрезал Кусков. – Английская и американская разведки усиленно поддерживают миф о так называемом часе Икс, когда СССР и Запад сойдутся в прямом противостоянии и банды УПА погонят Красную армию на восток. Полная чушь, но она поддерживается листовками, литературой, деньгами. Западные эмиссары постоянно шастают через границу, месяцами сидят в подземных бункерах, получают разведданные о дислокации наших частей, коммуникациях, инфраструктуре, настроении населения. Есть сведения, что Бабула получил приказ Шухевича – оставаться в этом районе. Если присмотреться, то поймешь, что место не простое. Рядом польская граница, через которую поступают деньги, оружие и подкрепление. На юге горы, где можно спрятать не одну армию. Двадцать верст до железной дороги, обслуживающей половину Западной Украины. Бабула прячется в предгорьях. Банды, которые он контролирует, насчитывают несколько сот активных штыков и разветвленную сеть агентов в населенных пунктах. Сам он может ходить через любую границу, но тут его вотчина. Много полей с картошкой и пшеницей, значит, меньше проблем с добычей провианта. Где именно спрятался Бабула, никто не знает. Наша власть на той территории держится на честном слове.

– Разрешите, товарищ полковник? – Алексей глубоко вдохнул, набираясь храбрости. – Вы же не просто так вызвали меня в этот кабинет?

– Ты прав. – Кусков кисло улыбнулся. – Родина снова ставит перед тобой сложную задачу.

– Выполнять которую вам не привыкать, – заявил Желтухин.

– В общем, сдавай, капитан, все дела, решай в течение суток вопрос с квартирой. Родина отправляет тебя в Постычевский район руководить отделом МГБ, начальника которого несколько дней назад бандиты повесили на березе. Ты обязан ликвидировать тамошние бандформирования, взять Бабулу живым или мертвым. На возвращение во Львов пока не рассчитывай. Отныне это твой район, тебе и поднимать в нем мирную жизнь совместно с тамошним партактивом. Догадываюсь, как ты хочешь в родной Ленинград, но пока с этим придется повременить. Мы не армия, чтобы думать о демобилизации. Улавливаешь мысль?

Алексей ожидал услышать что-то подобное. Странно, но в душе у него ничего не шевельнулось. Там было пусто.

– Там хорошо. – Физиономию Желтухина перекосила издевательская гримаса. – Ни фабрик, ни заводов, никакого шума. Только свежий воздух, цветы, клевер. Сказка, капитан. Живи да наслаждайся.

– Я понял, – сухо отозвался Алексей. – Завтра утром выезжаю. Надеюсь, все бумаги будут готовы. Мне нужна моя группа, товарищ полковник. Это Волков и Газарян. Если вы, конечно, заинтересованы в положительном решении вопроса.

– Дерзкий ты тип, Кравец. – Щеку полковника повело куда-то на сторону. – Может, тебе еще ковровую дорожку расстелить? Ладно, я распоряжусь, будете соображать там на троих. Еще вопросы?

– Разрешите выполнять, товарищ полковник?

– Да, иди.

Он стоял у ободранного окна, переклеенного изолентой, и задумчиво смотрел во двор районного отделения МГБ. Перед домом росли молодые тополя и солидные клены, закрывали вид. В прорехах желтеющей листвы проглядывали сараи, небольшая беседка, хилый забор.

За противоположным окном кабинета, расположенного на втором этаже, тоже не было ничего интересного. Алексей успел обойти вокруг здания. Такой же забор, бледное подобие клумбы. За оградой тянулась улица Голубца, главная артерия райцентра Постычев.

– Странно, – сказал Газарян, изучая облезлую табличку. – Зачем назвали улицу именем еды?

Они прибыли в райцентр полтора часа назад. Сейчас заходило солнце, сумерки укладывались на землю.

Доехали за пять часов, почти без приключений. «Газик» кочевряжился лишь дважды. Оба раза пришлось заливать в мотор остатки масла из проржавевшей канистры.

В районе железнодорожного переезда у Бродного путники встали надолго. Бандеровцы подорвали грузовик со стройматериалами, искореженные остовы полуторки и прицепа перегородили проезд, собралась очередь. Объездных дорог не было. Всем пришлось ждать, пока из ближайшего села подойдет трактор и сгребет дымящееся железо в кювет.

Райцентр оказался компактным, скученным. Несколько параллельных улиц, связанных переулками. Свалка на западной окраине, кладбище на восточной. Несколько трехэтажных зданий в центре, все остальное – частный сектор.

Зелени в городке было больше, чем в лесу. Кругом плодовые деревья, кустарники, бурьян, выползающий из оврагов.

Алексей резко повернулся, отошел от окна.

Кашлянул невысокий лысоватый мужчина в куцей безрукавке и ватных штанах. Он сидел за столом ближе всех. Первый секретарь райкома партии товарищ Воеводин. На боку у коммуниста висела кобура, что было, безусловно, разумно. Советская власть в районе, возможно, и существовала, но слишком многие люди отказывались в это верить.

– Я понял вас, товарищ Воеводин. – Алексей вышел из задумчивости. – Районный партактив в плачевном состоянии. Нет ни денег, ни людей. На руководящую работу выдвигают приезжих, вроде вас. Кстати, что за история приключилась с инкассаторами?

– Деньги везли для бюджетных организаций, – подал голос долговязый мужчина с вытянутым лицом, капитан Пархоменко, начальник районного уголовного розыска. – Это на прошлой неделе было. Для обеих школ, больницы, мехмастерских, мелькомбината. В логу на Гусиной Тропке подкараулили машину, забросали гранатами, потом не поленились собрать разлетевшиеся купюры. Кровавые были деньги в буквальном смысле. От четверки сопровождающих только части тел остались. Родные опознали их с трудом.

– Хреново. – Алексей вздохнул и оглядел людей, присутствующих на совещании.

В комнате, украшенной портретами Ленина и Сталина, потихоньку темнело. Обстановка в кабинете покойного начальника отдела МГБ Толмачева была спартанская – длинный стол, лавки, прямоугольный сейф.