Дино Динаев - Бу великий и ужасный

Один я знаю, что сердце тут не при чем. Порт взял очередную жертву и сыто отрыгнул. Кто следующий?

Мне жаль всех, кто пыряет в порту (исключая французов и японцев). Я вижу, как они стареют, как в каждодневных скандалах уходит навсегда красота и здоровье. И как душу продают, я тоже вижу. Тело тоже в цене, особенно у секретарш.

Но одного человека мне жальче других. Когда я поднялся с пирса и увидел тощую нескладную фигуру, вихор светлых волос, интеллигентные очечки, не сказать, что сердце сжалось, это слишком человечное для меня чувство, но чувство сожаления в нем поселилось, это без преувеличения.

Сашку Караваева порт переварил быстрее остальных. Почему? Он не умел защищаться, не мог скрываться за маской циника, и когда порт, гордость России, издыхал словно забитый мамонт, он не мог над этим посмеиваться.

«– Постойте, это вы про того самого гражданина Караваева? Знаменитого программиста? В таком случае, мне непонятна ваша жалость и умилительная интонация. Судя по моим данным, Караваев был отличным профессионалом, слава о котором, благодаря написанной им выдающейся программе, прогремела на весь порт.

– К большому сожалению, деловые качества у нас в порту никак не связаны с материальным благополучием.

– Это кто вам сказал?

– Винни-Пух!»

Караваев был редкостной ищущей личностью, нетипичной для нашего времени. Он приехал в город, когда остальные бежали из него как из охваченной чумой Генуи в 14 веке. Моногород был обречен и без боя сдан интервентам.

С упорством, достойным лучшего применения, Караваев за копейки пахал в порту, отдавая зарплату почти целиком за съемную квартиру.

Он явно был не из нашего времени, а из другого, когда понятие «энтузиазм» еще не сгинуло, когда люди не ходили в церковь, они верили. В будущее, гуманизм, добро. Представления не имею, откуда он взялся, и почему именно у нас. Должно быть, это была проверка на совесть, очередная проверка с самого верха, которую мы как всегда не прошли.

Он стал активистом совета молодых специалистов, занавешивая грамотами съемную квартиру. Он пырял по 12 часов без выходных, ни получая ни копейки сверху.

Чем-то он напоминал меня молодого. Только я успел закрыться, уйти в глухую оборону, поднять руки и закрыть кулаками челюсть, он же кулаки разжал и весь раскрылся.

С бессильной тоской я наблюдал, как порт ломает и курочит нормального парня. За год он старел на пять, лез во все проблемы, получая шишки там, где другие получали бабло. Да он и бабло не знал что такое. Настоящее бабло, которое делали в порту.

Но это было еще цветочки, худшее началось, когда он влюбился. Такие люди как Санек Караваев влюбляются исключительно в королеву. Он и полюбил…Блондинку.

Признаю, она первая красавица порта. Когда Караваев на нее запал, она перевелась из нашего бюро в секретарши капитана порта и сделалась недостижимой для обычных земных парней. Я знал ее еще по работе в БСК, и сам подпал под ее очарование. Да и как иначе? Наш столы стояли рядом, Блондинка обожала глубокие декольте, и каждый день я знал какого цвета у нее лифчик. Все новые духи я нюхал у нее под ушком, с которого Блондинка грациозным движением снимала локон.

Когда она ушла на повышение, в секретарши, она и со мной предпочитала здороваться через раз. Чего же говорить о простом парне, который всю зарплату отдавал за убогую квартиру с чужым барахлом, и где не было ничего своего, даже простыни.

Мы поздоровались, Караваев улыбнулся. Раньше у него была мальчишечья беззаботная улыбка, теперь у края рта пролегли морщинки, в глазах поселилась если не тоска, то тревожное ожидание. Он начал привыкать ко всему дурному. Выволочке от начальства, известии о повышении квартплаты, переноса отпуска на зиму, блокировании профкомом путевки на отдых. Сашок постарел.

– Какие новости? – спросил я.

– Стих новый пишу, – признался он.

Это его новый бзик, он даже заделался внештатным корреспондентов в портовой газете «Морской судостроитель».

– Вот послушай.

– Последнее может цензура не пропустить, – предупредил я. – А чего это ты про Бу стал писать? В порту работать надоело?

– Надоело! – с неожиданным надрывом признался он.

– Что тебя держит в таком случае? – тоже на полном серьезе, отставив обычное ерничанье, спросил я. – Поехал бы в Загору. Если хочешь, могу позвонить, зарплату вдвое будешь иметь, и это только начало.

– Легко советовать! Сам чего не сбежишь? – зло спросил Сашок.

Вот, в очередной раз получил. Знал ведь, не стоит вылезать из своей скорлупы, даже при Сашке.

– Кому я старый пердун нужен? – ухмыльнулся я, и толстая слоновья кожа захлопнулась вокруг меня, обнимая, укутывая, защищая, хрен достанешь.

Раздался гудок, и мимо проехал длинный джип, похожий на гробовозку, с надписью по борту «Порты России». Шикарное авто докатилось до края пирса, что строжайше запрещено инструкцией.

– Фофан их не видит, – по инерции ругнулся я.

На самом деле даже Фофан ничего бы не сделал дежурному капитану порта. Пока отсутствует генеральный капитан Гендонов, дежурный капитан наш царь и бог.

Дверца, сыто клацнув, отворилась, выпуская наружу лакированный штиблет. На пирс выбрался Пуржилин, один из дежурных капитанов, их всего 6 таких на весь порт.

Самое смешное, что и Пуржилина я помню инженером. Только звали его тогда не по имени-отчеству, а Лева. Это был длинный нескладный парень, без малого 2 метра ростом, квадратные очки. Уже тогда стало ясно, что он далеко пойдет, если вовремя не остановят. Вцеплялся в проблему как клещ, а если его не слушали, мог и с кулаками наброситься.

Лева был неплохим парнем. Удачно шутил, любил посмеяться.

После того, как он выбился в начальники, его редко приходилось видеть. В глаза резко бросились произошедшие с ним перемены.

Он поизносился, поседел, однако отчаянно молодился, одеваясь явно не по возрасту. На Пуржилине был пиджак, явно купленный за границей, в крупную цветную клетку, короткий по моде. Учитывая, что росту начальник был под 2 метра, он смотрелся карикатурно смешно. Рукава не скрывали манжеты у рубашки, расстегнутый пиджак вряд ли был способен сойтись на пузе. Такой пиджак подошел бы клоуну. На Леве были мешковатые штаны, я сделал предположение, что безумно дорогие, но по внешнему виду один в один роба у наших докеров.

Следом выпорхнула Блондинка. Даже издали она смотрелась эффектно. Ей недавно исполнилось 30, но одевалась она как школьница. Это выглядело как откровение. Вдвоем с капитаном они стали кормить вечно голодных злых чаек.

Стараясь не слишком громко сглотнуть слюну, я обернулся к Караваеву и был поражен. Парнишка выглядел потерянным и одновременно счастливейшим из людей, узревшим вдруг своего кумира. Я и не знал, что внешне время встречаются еще такие романтики.