Сергей Самаров - Ошибка ликвидатора

– Привязка только в том, что у меня дома живет ирландский волкодав.

– Значит, двойная привязка. Как еще ирландских волкодавов называют, если уж тебе так хочется с собакой себя связать?

– Ивушка. Первые две буквы совпадают с названием породы.

– Вот и стань Ивушкой. Капитан Ивушка. Это звучит. Особенно без звания. Будешь просто курсант Ивушка. Ты ведь теперь снова курсантом сделался.

– Надо мной люди смеяться будут. Скажут, что баба. Или решат, что командирше нашей угодить хочу, под нее подстраиваюсь.

– Тогда будешь просто Ив. На французское имя похоже. У тебя, случаем, нет лягушачьих корней?

– Не заводил. Не уважаю кваканье.

– Вот и хорошо. Пусть будет Ив. Устроит?

Майор говорил настойчиво, и у меня не было причин отказываться.

– Согласен. Вполне устроит.

Группа, к которой мы присоединились, состояла из восьми человек. Майор Апухтин был здесь самым старшим во всех отношениях. Он оказался единственным, кто отзывался на имя-отчество, фамилию и звание. Все остальные, когда майор меня представил, назвали только свои позывные.

Из этого я сделал вывод, что майор Апухтин командует только учебным подразделением и не готовится участвовать в предстоящей операции. То есть он вообще держится в стороне от основной работы «сектора Эль».

Группа сидела на пригорке. Инструктор по снайпингу, немолодой старший лейтенант с впалыми щеками, поросшими седоватой щетиной, объяснял своим подопечным, как провести отстройку параллакса оптического прицела с помощью лазерного дальномера.

Я это все знал отлично, поскольку уже проходил такое обучение сначала на курсах повышения квалификации при Военно-дипломатической академии, потом на занятиях по снайпингу, организованному специально для командиров рот бригады. После чего я сам натаскивал по этой части командиров взводов своей роты, чтобы они, в свою очередь, обучали солдат.

Это значило, что знания у меня по данному вопросу были. Но я никак не показывал этого. Надо ли рисоваться, если сразу может возникнуть вопрос насчет того, где я эти знания получил? Как ими пользовался? Тогда откроется прямой, хорошо заметный след, ведущий к командиру роты спецназа ГРУ Максиму Викторовичу Онучину.

Потом начались практические занятия. Они проходили в группе, но индивидуально. Инструктор осматривал прицел на пистолете-пулемете каждого курсанта, проверял заводские и индивидуальные настройки и регулировки. Потом он указывал цель, расстояние до которой требовалось определить лазерным дальномером, и отстроить параллакс. После чего инструктор сам прикладывался к прицелу глазом, смещался вправо и влево, чтобы смотреть не напрямую. С помощью специального барабанчика, расположенного слева от трубки прицела, он делал такую настройку, какая требовалась в данном случае, и объяснял свои действия.

Я оказался единственным в группе, кто все сразу сделал правильно, практически идеально и предельно быстро.

Инструктор внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Снайпером служил?

Я в ответ только отрицательно помотал головой.

– А где научился? – Данный вопрос был откровенной проверкой на вшивость.

Это я понял уже по тому, что майор Апухтин немедленно шагнул ко мне и остановился за моей спиной.

– Да так. Показывали знающие люди.

Этот ответ показался инструктору исчерпывающим. Больше вопросов не последовало.

Я сразу понял, что в «секторе Эль» соблюдение режима секретности ставится превыше всего. Может быть, даже боевой подготовки. Здесь не рекомендовалось делиться собственными знаниями и боевым опытом.

Это, на мой взгляд, было в корне неправильно. Раскрытие режима секретности возможно тогда, когда группа, выполняющая задание, провалится. При отсутствии должной подготовки такой вариант вполне возможен. Тогда вопрос сохранения тайны будет зависеть только от страха бойцов за свою семью, за то, что ее ждет.

Но ведь вариантов семейных отношений существует ровно столько же, столько и людей. Иной раз муж и жена люто ненавидят друг друга и не знают, как одному от другого избавиться. В этом варианте развития событий человек в состоянии даже умышленно подставить свою вторую половину. Но я понял, что мужчине очень сложно что-то понять там, где правит ум женщины. Да, это я про полковника Самокатову.

Однако главным и тут было то самое обстоятельство, которое я учитывал уже давно. Оно являлось реальным и обязательным во всех сложных жизненных ситуациях. Нельзя лезть со своим уставом в чужой монастырь! Тем более мне, человеку новому, только-только появившемуся здесь, не успевшему еще присмотреться и определить для себя, что здесь правильно, а что нет.

Эти наши дневные занятия завершились, как и полагается, учебной стрельбой. Здесь, даже при всем своем умении пользоваться оптическим прибором, я, к сожалению, не смог показать лучший результат. Конечно, я старался, точно выполнял все правила, но в итоге оказался только где-то в середине списка, хотя всегда считался отличным стрелком.

Тогда-то у меня и зародилась мысль о том, что все бойцы группы умели управлять настройкой параллакса оптики, но никто, кроме меня, не показал, что способен это делать. Наверное, свои тайны здесь следовало сохранять даже от инструкторов.

После стрельб все мы отправились на обед. Он оказался таким, какой по сытости и калорийности и не снился никому даже в линейных частях спецназа ГРУ. А ведь там людей кормят по высшим десантным и высокогорным нормам.

Вслед за обедом проводились занятия по экстремальному вождению автомобиля. Эта тема в общем ее понимании – мой конек на всех курсах повышения квалификации офицеров спецназа ГРУ, которые мне доводилось проходить. Но в повседневной, самой основной работе командиров взводов и роты навыков экстремального вождения не требовалось. Мы, к сожалению, не учили этому своих солдат.

Тема нашего занятия касалась того, как должен управлять машиной водитель-телохранитель в случае реальной угрозы преследования с, мягко говоря, недобрыми намерениями. Я сначала не понял, зачем оно нам надо, и только потом догадался о причине такого подробного изучения данных аспектов.

Я уже знал, что «сектор Эль» – это ликвидаторы. А как нам работать всерьез, если мы не знаем особенностей действий охраны в случае возникновения какой-либо опасности для клиента?

Если спецназ ГРУ и изучал какую-либо систему охраны, то только ту, которая применялась на воинских объектах вероятного противника, в его штабах, на складах горюче-смазочных материалов, радиолокационных станциях и прочих подобных местах. До нас, например, доводились особенности несения караульной службы в армиях каждой отдельной страны НАТО. Вот и все.