Фергюс Хьюм - Тайна черного кэба

– Неужели они нашли какую-то улику? – прошептал он, поднявшись, и начал беспокойно ходить по комнате взад-вперед. – Интересно, что бы это могло быть? Вчера ночью я сбил со следа того человека, но если он подозревает меня, то ему не составит труда выяснить, где я живу. Боже! Что я говорю! Я стал жертвой собственного воспаленного воображения. Меня ничто не связывает с преступлением, следовательно, мне нечего опасаться. Пожалуй, лучше мне уехать из города на время, хотя, если я подозреваемый, это возбудит подозрения. Ох, Мадж, дорогая моя, – воскликнул он, – если бы ты только знала, как я страдаю, ты бы пожалела меня, но ты никогда не должна узнать правду! Никогда! Никогда! – И, опустившись на стул у окна, молодой человек закрыл лицо руками. Посидев в таком положении несколько минут, погруженный в мрачные мысли, он встал и позвонил в колокольчик. Отдаленный скрип дал ему понять, что Сэмпсон услышала просьбу, и вскоре она объявилась, похожая на сверчка, как никогда раньше. Брайан ушел в спальню и разговаривал с ней уже там.

– Я собираюсь поехать в Сент-Килда, миссис Сэмпсон, – сказал он, – и, возможно, не вернусь до вечера.

– Что, я надеюсь, пойдет вам на пользу, – ответила женщина, – вы ведь совсем ничего не съели, а морской воздух – это то, что нужно, чтобы вы пришли в себя. Брат моей матери был моряком, и у него был прекрасный аппетит, и стол после него выглядел так, будто по нему прошлась сорванча.

– Кто? – спросил Фицджеральд, застегивая перчатки.

– Сорванча, из Библии, – ответила хозяйка, удивленная его незнанием. – Как я читала в Священном Писании, Иоанн Креститель очень любил ее. Не то чтобы она очень сытная, ведь он был сладкоежкой, так что употреблял ее с медом.

– А! Вы имеете в виду саранчу, – сказал Брайан, поняв, о чем идет речь.

– Ну да! Что же еще? – вознегодовала миссис Сэмпсон. – Пусть я и не ученый, но по-английски говорить умею, я надеюсь, а второй кузен моей мамы выиграл первый приз на конкурсе по орфографии, хотя он рано умер от воспаления мозга, потому как забил свою голову словарями.

– Какой ужас! – автоматически ответил ее жилец, не слушая ее рассказов. – Какое несчастье!

Тут он вдруг вспомнил о назначенной встрече с Мадж, все время ускользавшей из памяти.

– Миссис Сэмпсон, – сказал ирландец, повернувшись к двери, – я собираюсь пригласить мистера Фретлби и его дочь на чашечку чая сегодня днем. Приготовьте, пожалуйста, все для гостей.

– Будет сделано, – ответила хозяйка, которая всегда была гостеприимна. – Я приготовлю чай, сэр, и мой особый пирог, по особому рецепту, который моя мать раскрыла мне. Хотя как его готовить, я научилась у служанки, ведь моя мать подхватила скарлатину и вскоре умерла, она была очень хрупкой и имела привычку подхватывать все болезни подряд.

Брайан поспешил удалиться, чтобы миссис Сэмпсон не нагнала еще больше ужасов из склепа, к коим питала пристрастие чуть ли не как сам Эдгар По. Было время, когда эта маленькая женщина работала медсестрой и, говорят, однажды напугала одну из своих пациенток до конвульсий, повествуя ей ночью истории обо всех трупах, которые видела. Такая пугающая наклонность в конце концов оказалась губительной для ее профессии.

Как только Фицджеральд ушел, хозяйка подошла к окну и проводила его взглядом, пока он медленно брел по улице – высокий красивый мужчина, которым гордились бы многие женщины.

– Как же ужасно думать, что однажды он станет трупом! – прочирикала она себе под нос. – Хотя, конечно, он важная персона, и у него будет хороший, просторный склеп, намного более удобный, чем тесная, душная могила, пусть даже и с надгробным камнем над ней. Так! Вы кто такой? Совсем не вовремя! – прервала она свой монолог, когда полный мужчина в светлом костюме перешел дорогу и позвонил в дверь. – Дергает за звонок, будто это насос!

Поскольку джентльмен у двери, являвшийся не кем иным, как мистером Горби, не слышал ее, он, естественно, не ответил, и поэтому женщина побежала вниз, готовая сделать выговор незнакомцу за его обращение с ее звонком. Сыщик видел, как Брайан ушел, и счел это хорошей возможностью, чтобы, не теряя времени, навести справки.

– Вы почти сорвали мой звонок, – начала миссис Сэмпсон, представ перед детективом, худая и с морщинистым лицом.

– Мне очень жаль, – мягко извинился Горби. – В следующий раз я постучу.

– Нет, ни в коем случае, – возразила хозяйка, мотая головой, – я не потерплю, чтобы кто-то стучался в дверь и стирал с нее краску, а ведь ее не красили уже больше полугода, а красил ее кузен моей сводной сестры, который, между прочим, художник, и у него свой магазин в Фицрой, и у него настоящий талант.

– А мистер Фицджеральд здесь живет? – тихо спросил Сэмюэль.

– Да, – ответила миссис Сэмпсон, – но он ушел и не вернется до обеда, но любое ваше сообщение я передам ему сразу же по его возвращении.

– Я рад, что его нет дома, – объяснил Горби. – Вы позволите мне побеседовать с вами пару минут?

– А что случилось? – заинтересовалась хозяйка-сверчок, не сдержав любопытства.

– Я все расскажу вам, когда мы зайдем внутрь, – ответил следователь.

Женщина посмотрела на него маленькими проницательными глазами и, не заметив в нем ничего дурного, провела его наверх, громко скрипя суставами. Это так удивило детектива, что он всю дорогу пытался найти объяснение.

«Ее старым суставам необходима смазка, – пришел он к выводу, – но я никогда в жизни не слышал ничего подобного. Она выглядит так, точно сейчас расколется на части, такая хрупкая!»

Миссис Сэмпсон провела Горби в гостиную Брайана и, закрыв дверь, села и приготовилась слушать.

– Я надеюсь, счета тут ни при чем, – сказала она. – У мистера Фицджеральда деньги хранятся в банке, и он уважаемый человек, могу вас заверить, хотя, честно говоря, ваши счета могут оказаться для него неожиданными, ведь он не может все удержать в голове, ни у всех людей такая хорошая память, как у тетки моей матери, а она была знаменита тем, что помнила все важные даты без исключений, таблицу умножения и даже номера домов всех знакомых.

– Счета тут ни при чем, – ответил Сэмюэль, который, тщетно попытавшись остановить обрушившийся на него поток слов, сдался и стал ждать шанса заговорить. – Мне лишь необходимо узнать о некоторых привычках мистера Фицджеральда.

– Для чего же? – с негодованием спросила миссис Сэмпсон. – Для одной из тех газет, рассказывающих о жизни людей против их воли? Я знаю все о вас, мой покойный муж писал для газеты, которая разорилась, поскольку не смогла больше выплачивать зарплаты, а ведь они должны были моему мужу один фунт тринадцать пенсов и полпенни, и эти деньги должны были перейти ко мне, ведь я его вдова, но, конечно, я и не надеюсь получить этот долг, нет, нет! – И она издала таинственный пронзительный смешок.