Каспари Вера - Кошки-мышки (сборник)

– Я не посещаю похороны.

– Лора была вашим другом.

– Ей хватило бы такта не заставлять человека выйти из дома в самое неподходящее время и демонстрировать чувства, которые, если честно, слишком интимны, чтобы их выставляли напоказ.

– Но я хотел, чтобы вы помогли мне опознать некоторых людей, чьи имена есть в ее записной книжке.

– Думаете, что убийца придет на похороны?

– Возможно.

– И как же мы его узнаем? Надеетесь, что он упадет в обморок у гроба Лоры?

– Так вы придете?

– Нет, – твердо сказал я и добавил: – Пусть на этот раз вам поможет Шелби.

– Он – самый близкий родственник усопшей, ему будет не до меня. Вы должны прийти. Никто вас не увидит. Войдите через боковой вход и скажите, что пришли ко мне. Я буду на балконе.

Друзья любили Лору и горевали из-за ее смерти, но не смогли скрыть предвкушение чего-то особенного. Они, как и Марк, ждали внезапного разоблачения. Вместо того чтобы скорбно опустить взгляд, они глазели по сторонам в надежде заметить вспыхнувшее лицо или предательский жест, чтобы позже похвастаться: «Я все понял, когда увидел коварную гримасу этого типа и обратил внимание на то, как он потирает руки во время чтения двадцать второго псалма» [18] Двадцать третий псалом в западных изданиях Библии. .

Она лежала в гробу под белым шелковым покровом. Бледные руки без колец были скрещены на ее любимом вечернем платье из белого с лавандовым оттенком муара. Изуродованное лицо закрывали гардении, уложенные как конфирмационная вуаль. На местах для скорбящих родственников сидели только тетушка Сью и Шелби Карпентер. Лорина сестра с мужем, а также несколько кузин с Дальнего Запада не смогли или не захотели проделать столь дальний путь ради часовой панихиды. После церковной службы работники церкви Хизерстоуна под звуки органа выкатили гроб в специальное помещение, откуда его потом отправили в крематорий.

Я написал этот краткий отчет о похоронах, воспользовавшись многословными и сентиментальными газетными версиями. Сам я там не присутствовал. Марк ждал напрасно.

Он спустился с балкона и присоединился к медленно движущейся массе людей, когда вдруг заметил, что ему машет чья-то рука в черной перчатке. Сквозь толпу протискивалась Бесси Клэри.

– Мне нужно кое-что вам сказать, мистер Макферсон.

Марк взял ее за руку.

– Давайте пойдем наверх, там потише. Или это место наводит на вас тоску?

– Если вы не против, можно вернуться в квартиру, – предложила Бесси. – То, что я хочу показать, находится именно там.

В машине Марка Бесси чопорно уселась рядом с ним, аккуратно сложив руки в черных перчатках на коленях, обтянутых черным шелковым платьем.

– Ну и жара сегодня, – сказала она, желая поддержать разговор.

– Что вы хотели мне сообщить?

– Не надо на меня кричать. Я не боюсь ни копов, ни ищеек. – Она вытащила свой лучший носовой платок и высморкалась так звучно, словно у нее был не нос, а боевая труба. – Меня с детства учили их презирать.

– А меня воспитывали в ненависти к ирландцам, – заметил Марк, – но сейчас я взрослый человек, мисс Клэри, и не требую к себе любви. Так что вы хотите сообщить?

– Все эти ваши «мисс Клэри» вам не помогут. Меня зовут Бесси, я – служанка и нисколько этого не стыжусь.

Они молча проехали через Центральный парк. Вход в дом охранял полицейский, и Бесси улыбнулась ему со сдержанной надменностью. Войдя в квартиру, девушка с хозяйским видом открыла окна, поправила шторы и высыпала из пепельниц пепел от трубки Марка.

– Копов воспитывают в хлеву, что ли? – презрительно фыркнула Бесси, вытаскивая шляпные булавки из высокого сооружения, которое украшало ее голову. – Не знают, как себя вести в приличном доме…

Она сняла перчатки, свернула и положила в сумочку, затем села на стул с самой прямой спинкой и тусклым взглядом уставилась на Марка.

– Что делают с теми, кто скрывает что-то от полиции?

Вопрос, такой робкий по сравнению с воинственным поведением Бесси, снабдил Марка оружием.

– Так, значит, вы покрываете убийцу? Бесси, это очень опасно!

Она разомкнула руки.

– С чего вы взяли, что я знаю убийцу?

– Скрывая улики, вы становитесь косвенной соучастницей преступления. Что это были за улики и зачем вы их скрыли?

Бесси возвела глаза к потолку, словно ждала помощи с небес.

– Если бы я что-то скрывала, вы бы никогда об этом не узнали. И если бы не музыка на заупокойной службе, я бы в жизни вам ничего не сказала. Церковная музыка берет меня за душу.

– Кого вы покрываете, Бесси?

– Ее.

– Мисс Хант?

Бесси мрачно кивнула.

– Почему, Бесси? Она же мертва!

– Но не ее репутация, – благочестиво заявила девушка и подошла к угловому шкафчику, где у Лоры хранился небольшой запас спиртного. – Взгляните.

Марк вскочил на ноги.

– Осторожнее! Там могут быть отпечатки пальцев.

Бесси рассмеялась.

– Может, здесь было полно отпечатков, но копам их не найти.

– Ради бога, Бесси, вы что, их стерли?

– И не только! – Бесси довольно хихикнула. – До приезда полицейских я заправила постель и убрала со стола и в ванной комнате.

Марк схватил ее за костлявые запястья.

– Как же мне хочется вас арестовать!

Бесси отдернула руки.

– Я все равно не верю в отпечатки пальцев. Всю вторую половину дня в субботу копы рассыпали белый порошок по моей чистой квартире. Но у них ничего не вышло, ведь в пятницу, когда мисс Лора ушла на работу, я отполировала всю мебель. Если они и нашли отпечатки пальцев, то только мои.

– Если вы не верите в отпечатки пальцев, то почему сочли нужным от них избавиться?

– Я не хочу, чтобы все считали мисс Лору одной из тех девиц, что напиваются в спальне с парнями. Упокой, Господи, ее душу!

– Напиваются в спальне? Бесси, что это значит?

– Клянусь, здесь было два стакана.

Марк снова схватил ее за руки.

– Бесси, зачем вы все это выдумываете? Вам-то какая выгода?

Она ответила с надменностью рассерженной герцогини:

– Не смейте на меня кричать! Вы мне не верите, да? Послушайте, я всегда заботилась о ее репутации. Вы ведь даже не знали мисс Лору. Чего вы так злитесь?

Марк смущенно отступил, озадаченный собственной вспышкой гнева. Причина, вызвавшая его негодование, была слишком ничтожной.

Бесси вытащила бутылку.

– Как вы думаете, где я это нашла? Вон там. – Сквозь открытую дверь она показала на спальню. – На прикроватном столике. А еще два грязных стакана.

Лорина спальня выглядела целомудренной и безмятежной, как покои совсем юной девушки, чей любовный опыт сводится к сонетам, мечтам и дневнику. На белом накрахмаленном покрывале не было ни морщинки, аккуратно взбитая подушка лежала у полированного соснового изголовья, в ногах кровати – сложенный бело-голубой вязаный плед.